Эссе

Какие-то неуловимые моменты приводят к тому, что нечто помнится, а нечто - нет, и это нечто не зависит ни от времени, ни от общего качества произведения - а от сугубо индивидуальных вещей, которые измерению не подлежат.

Еврейские книжные знаки формируют историческую память, традиции культуры, помогают установить путь книги, её судьбу. А судьба еврейских библиотек очень интересна и во многом трагична, на некоторых из них следует остановиться отдельно, и в этом нам поможет еврейский книжный знак, который тесно связан с историей российских евреев.

Отрицательное обаяние Печорина и Демона приписывают иногда самому Лермонтову, но в то же время чаще всего не только исследователи, но и читатели, особенно молодые люди, видят в нём своеобразное «очарование зла», странность, притягательный романтизм, байронизм. И как при этом забыть, что прекрасному русскому поэту было всего 26 лет, без нескольких месяцев 27, когда его жизнь закончилась?!

Это личная попытка понять как, начав с чистого листа, на месте не тронутом Западноевропейской цивилизацией, в первобытной глуши, небольшое количество религиозных диссидентов из Европы сумели не только выжить, но и разработать принципы демократического общества, заложив основу будущего могучего государства.

Бенито Муссолини любил щегольнуть знанием авторов, которых он якобы читал - но уж труды Никколо Макиавелли ему и в самом деле были знакомы. Великий флорентинец положил начало исследованиям искусства политики, и рассматривал эту область человеческого опыта с холодной беспристрастностью геометра.

Если взять материалистическую ноту, то – из чего всё это творится? – из шёлка и тряпочек, лоскутков разных тканей, кожи, бисера, каких-то проволочек, пёрышек, бумажек, деревянных деталей и фрагментов, пластика, красок, бусинок, милых мелочей и пр. и пр. и пр.

В психотерапии такие переживания называют незавершенными. И тогда задача психотерапии состоит не в том, чтобы применить какой-то метод для исправления „поломки“ в душе, а помочь пациенту исследовать его переживания, добираясь до незавершенных и завершить их, разрешая связанные с ними жизненные проблемы.

Город без жителей. Большая часть домов с заколоченными дверьми и ставнями на окнах. Но встречаются и дома, в которых наоборот - все распахнуто, окна разбиты, а в глубине можно видеть разбросанные вещи. То ли хозяева покинули дом так поспешно, то ли кто-то пытался обосноваться в нем, то ли это последствия мародерства.

Несмотря на все превратности злополучной судьбы, она смогла в конце жизни избавиться от самого тяжкого греха – уныния, оставаясь до последнего часа человеком с ясным умом и открытым сердцем. Она сумела внести весомый вклад в развитие искусства перевода, оставить заметный след в литературном процессе. Честь ей и хвала!

Дорога петляет в лесу И к озеру жмется все ближе. Ты держишь блокнот на весу, А я в этом прока не вижу.

Сел на песке и чертит круг, а личный бес ему талдычит: – И как ты умудрился, друг, не прибыль получить, а вычет?

Шелест пары воздушных шагов, Тень Жизели в прозрачном хитоне. Под знакомую музыку слов Расстаемся опять на перроне.

Ну зачем вперед смотреть: Что там дальше, есть ли свет? Нужно, братец, умереть, Чтоб узнать, что смерти нет.

Дорога в снежной пудре, Коварный скользкий путь. Забудь о летнем утре, И о весне – забудь.

Уже в самом начале романа стараниями автора создается атмосфера игры, в которой читателю отводится роль отнюдь не стороннего наблюдателя, а активного участника происходящего. По мере развития сюжета эта роль усложняется и требует от ее исполнителя все более глубокого погружения и непосредственного отклика на происходящее.