Эссе

Итак, у нас был солист, был оркестр, но не хватало третьего ингредиента, причём самого важного: кто же все это будет слушать. Тогда Утевский, недолго думая, созвал в Ростове-на-Дону Всесоюзную конференцию спортивных врачей. Приехало около тысячи человек.

Украинская делегация на вышеупомянутом пленуме, возглавляемая Данькевичем, ходили в Москве в ЦК к Кухарскому, в Союз композиторов к Хренникову и «облили меня грязью», как только могли. Они говорили, что я и Галя — 5-я колонна империализма, внутренние эмигранты, что я «тайно передал через американского шпиона Слонимского в США пасквиль на украинскую музыку на 43-х страницах.

До сих пор слышны мнения, что на завершающем этапе советской экономики положение дел в ней было относительно благополучным и только зловредные действия Горбачева привели ее к кризису. Не умаляя ошибок в экономической политике в период перестройки, отмечу, что вывод об относительном благополучии основывается на грубо сфальсифицированной официальной статистике.

Я не могу по тиви без ненависти смотреть на рожу бессмертного Джорджа Сороса — младшая дочь сделала ручкой и теперь из-за бугра, где пашет на какой-то из его бесчисленных фондов, залетает домой раз в полгода.

И, думаю, доживём ещё мы до того времени, когда Венины “Москва — Петушки”, благо вещь и по объёму небольшая, и много чего и душе человеческой и о советской действительности говорящая, будут ещё и в школе изучать. Да, вот посмотришь. Будет ещё эта книжка в обязательной школьной программе.

Уникальность русского мироощущения не только и не столько в этом навязчивом различении тутошней Правды и тамошней Истины — а еще и в том, что русская Правда имеет тенденцию сползать к Истине и поглощать ее. Мол, Боженька «все видит» (то есть, на чьей стороне правда), и он-то уж не даст ее подмять истиной, пусть даже математически доказанной.

Смысл разлит во всём, как в детстве, и это молчаливо-очевидным образом связано с тем, что мир тебя неизмеримо превосходит, — теперь это уже ясно, и теперь ты, в отличие от отрочества, этому уже не противишься. Ты в него скоро вернёшься, станешь его — не сознающей себя — частью. Смысл — это связь.

Идея, так неожиданно охватившая его в подполье, была — овладеть женщиной в момент ее гибели. Ему казалось, что в это мгновение очищенная душа оголится и он сцепится не с полутрупом, а с самой выходящей, бьющейся душой, и как бы ухватит этот вечно скрывающийся от него грозный призрак.

После перенесенных унижений и физических страданий узникам лагерей было нестерпимо видеть рядом с собой вражеских прихвостней, запятнанных кровью соотечественников. О них считали своим долгом сообщить своим на волю, причем как можно скорее, чтобы преступники не ускользнули от расплаты.

Пришлось давать показания и жителям сел, возле которых находились фабрики смерти. Селяне говорили не очень охотно. Почему? Об этом необходимо рассказать подробней. Польские крестьяне, жившие в этих селах, очень преуспели от соседства с лагерями смерти. Повседневными были торгово-обменные операции с охранниками-убийцами.

В еврейской жизни сегодня ассимиляция и сегрегация продолжают быть мощными движениями. Евреи либо взаимодействуют с миром ценой отрыва от иудаизма, либо взаимодействуют с иудаизмом ценой отрыва от мира.

Шломо — надежда и упование на мир без вражды, без войны, без братоубийства. И, хотя всё это в царствование Шломо не исчезло, но по сравнению с эпохой Давида мир изменился. Даже вечная вражда с Египтом с женитьбой Шломо на дочери Паро (фараон) на время его царствования прекратилась — беспрецедентный случай в истории.

Настоящий труд предпринят для того, чтобы бросить свет на ошибку более чем в полтысячелетия в принятой египетской хронологии Нового царства. Если Эхнатон правил в 840, а не в 1380 году до нашей эры, то керамика из Микен, обнаруженная во дворце Эхнатона, на пять или шесть веков моложе, чем предполагается, а поздний микенский период соответственно сдвинется вперед на полтысячелетия на шкале времени.

И вот в одно из дежурств он прихватил какую-то книжку, которая лежала на столе. Всё дежурство заключалось в том, чтобы смотреть в море, — не появятся ли итальянские субмарины. Он открыл книжку и стал её читать. Это оказалась книжка стихов Константина Симонова о любви. В совершенно потрясающих переводах израильского поэта, который блестяще знал русский язык — он был родом из России, — Авраам Шлёнский».

Он был рекомендован как литератор Ильей Эренбургом и одобрен как поэт Анной Ахматовой и Надеждой Мандельштам. Десятки пьес для взрослых и детей, песни на музыку Журбина, Дунаевского. Автор «Голубых огоньков» и скетчей для чудом выжившего при Сталине Аркадия Райкина, как и его сценарист скрывавшегося за масками, которые цитируются до сих пор благодаря Азову.