Эссе

Современным литературоведам, историкам литературы и критикам Боря Каганович предпочитал Тынянова, Эйхенбаума и Бухштаба; из всех изданий, помимо своего толка, он предпочитал «НЛО»; не любил Достоевского, особенно его «Дневник писателя», но знал — назубок, Иосифа Бродского считал еврейским поэтом (кстати, так же считал и Виктор Соснора), Жаботинского и Бялика, наоборот, русскими, но никогда на этом не настаивал…

Брежнева находилась в доброжелательном настроении. Она пила дорогой коньяк, и мы тоже. Она вырвала из рук скрипача смычок и стала дирижировать. Борис «цыган», в действительности молдаванин, носил огромный бриллиантовый крест. Он был вальяжный, все время улыбался… Борис Буряце был жгучий брюнет с серо-зелеными глазами. Элегантный, с изысканными манерами и даже экстравагантный.

Давно уже многое из того, что пишу я, да и говорю, — сбывается. Почему? Не всё, далеко не всё могу даже сейчас, на склоне столетия, говорить — даже тебе. Тем более — растолковывать. Не время ещё. Но знай, что происхожу я из старинного рода, и в роду нашем всегда были жрецы и воины. Ещё в ведические времена в честь моих предков названо одно из степных, весьма таинственных урочищ недалеко от Днепра, называвшегося тогда Индом.

Я сыну своему все внушал, когда тот лет в одиннадцать-двенадцать визитировал Уфу: «Ты говори с прадедом-то! Единственная в твоей жизни возможность узнать о революции Пятого года от живого участника». Разумеется, как и всякие родительские советы, и этот младшее поколение не услышало.

Если вы думаете, что символом Голландии являются тюльпаны и мельницы, то, думаю, вы ошибаетесь. Это велосипеды! Голландец — как монгол, учится ездить раньше, чем ходить. Велосипеды везде. У каждого дома, магазина, музея, на перекрестках, на площадях, на трамвайных остановках — везде оборудованы специальные коновязи для велосипедов. Где их нет — используют деревья и фонарные столбы.

За спиной тянется шлейф пересудов по поводу выездов Вацлава с Дягилевым на гастроли в Европу. Но нет худа без добра. Уход Нижинского в 1911 году из Императорского театра, униженного разбирательством из-за «неприличия» его костюма, подстегнул его антрепренера Сергея Дягилева на официальное создание труппы “Ballets Russes”.

Пора разобраться с тем, что же такое представляет собой мотив дальней любви. Дальняя любовь — это подвид «куртуазной любви», мотив особого универсума, свойственного куртуазной литературе, т.е. трубадурской лирической поэзии, рыцарскому роману на старофранцузском и старонемецком языках, а также тем жанрам и направлениям, которые возникли позже и опирались на них: «сицилийской школе», «новому сладостному стилю» и «петраркизму».

Из сладчайшего в чтении — переключение регистров, перескакивание из одной читательской позиции в другую: превращение из въедливого зануды-аналитика в наивного поглощателя текстов. Всего более, пожалуй, не хватает сейчас этой последней позиции: такого наивного доверия к читаемому, вплоть до полного подчинения ему.

В 1945 году Исаак Моисеевич защитил в МГУ кандидатскую диссертацию. В ту пору у братьев был только один пиджак, который принадлежал Акиве Моисеевичу. Для выступления с докладом по диссертации Исаак Моисеевич позаимствовал пиджак у своего брата, а по окончании доклада вернул пиджак Кике. Защита прошла успешно, но когда объявили результат, Вениамин Федорович бросился поздравлять, разумеется, Акиву Моисеевича, который был в пиджаке!

Он [Р.А. Фишер] был страстным исследователем, упрямой личностью, очень высоко ценившей свои с трудом заработанные убеждения — до такой степени, что мог счесть несущественным, кто именно, Германия или Великобритания, будет проводить определенную политику, с которой он согласен.

Каждый глубинный подуровень ориентирован, естественно, в глубину, т. е. к смыслу: его задача — выражать все семантические различия, которые релевантны на соответствующем уровне. Каждый поверхностный подуровень ориентирован, напротив, к поверхности, т. е. к тексту: его задача — выражать все формальные различия, релевантные на соот­ветствующем уровне.

Стихи Огарева и Мицкевича полностью противоречат тютчевским строкам про народ, который «поносит ваши имена». Увы, и сегодня такое случается с выдающимися поэтами и другими деятелями искусства, они — ошибаются, страстно заблуждаются, находясь в состоянии возбуждения и исступления, иной раз, даже призывая к уничтожению «тех, кто не с нами».

В результате исторических умолчаний и сокращений сама фигура Александра Невского повисла в воздухе, превратилась в исторический фантом. Всего одиннадцать лет был он великим князем на Руси. За что его причислили к лику святых? Ведь не за сражение на Чудском озере: как-то, по-житейски говоря, маловато. За что его считают национальным героем? Неизвестно.

Здесь, в Старом городе, и до сей поры — уютные кривые улочки, мощённые брусчаткой, домики в два-три этажа, цветные фасады, крыши под черепицу… Дворы, где непременно балконы, лестницы, бельё на верёвках… Поскольку исторически, следуя рельефу местности, Тбилиси строился по склонам гор (здесь говорят: «У нас куда ни иди, всё равно получается в гору»), дома в городе располагались уступами, скученно и плотно примыкая друг к другу.

Это был Кулис собственной персоной. Несмотря на его 82 года усы по-прежнему щетинились, а сардонический рот кривился в усмешке. Тристан Бернар когда-то иронически о нем заметил: «Кулис — единственный человек, который может целовать женщину в губы и шептать ей на ушко сладкую чушь одновременно».