Религия

У женщины начались схватки прямо в автобусе. Пассажиры начали звать: «Доктор, доктор!» и шесть из них, все новые олимы из Германии, бросились на помощь. Шофёр, тоже олим из Германии, в прошлом тоже доктор, отогнал их: «Извините господа, но в моём автобусе я сам приму ребёнка».

Он еще «уличал» еретиков в том, что в Новгород когда-то приезжал в свите литовского князя некий еврей Схария; он-де «обольстил» двух новгородских священников Дионисия и Алексия, которые затем перенесли «жидовскую» заразу в Москву.

Ряд выступлений отличался особыми кровожадностью и садизмом. В Минске мастер-контролер мотовелозавода Гавриил О. требовал «резать их на куски». На заводе металлоконструкций электросварщик Петр З. предлагал запереть евреев в железную клетку, «как обезьян», морить голодом и издеваться до тех пор, пока они будут живы.

Любопытным и труднообъяснимым фактом является то, что на территории Беларуси родились два президента и пять премьер-министров Израиля. Все они были родом из Западной Беларуси, которая до 1939 года находилась в составе Восточной Польши, и все с большой теплотой отзывались о своём месте рождения.

Считается, что произведения Хаима Потока оказали серьезное влияние на формирование еврейского самосознания в последней четверти XX века. Мне же хочется отметить то, что для многих советских «отказников» книги Потока стали одним из базовых источников знаний об идишкайте.

В 1988 году Аркадьев писал: «То, что произошло с юной героиней после ее гибели, можно уподобить вторичной казни. И если первая свершилась в считанные минуты, то вторая длится десятилетия. Но самое непостижимое то, что инициаторами и исполнителями новой расправы стали соотечественники нашей героини».

Каждый, кто слушал или читал баллады Даниэля Клугера, не мог не заметить, что каждая из них — отдельная глава или главка истории еврейского народа, переложенная на язык поэзии. Даже те баллады, в основе которых не лежит подлинная история.

Идеи Ницше исходили из исключения существования Бога. Они высказывались им в сложной и порой поэтической, даже двусмысленной форме, позволяющей с помощью искусной интерпретации истолковывать их в подходящей для нацистов форме.

Йошуа не опускал простертой руки, доколе не истреблены были все жители Айя — общим счетом двенадцать тысяч человек обоего пола простились с жизнью в тот день. Господь повелел Йошуа отдать приказ воинам захватить скот и прочие трофеи. Так и поступили израильтяне — согласно распоряжению командующего. А город сожгли дотла и обратили в груду развалин, и место под ним стало пустыней.

Подняв на должную высоту текстильную промышленность Белостока, Давид‑Авраам Кемпнер вместе со своей женой Шейной Малкой занялся другим, не менее прибыльным семейным бизнесом — обеспечением продовольствием частей русской армии, дислоцированных на территории Польши… Бизнес не мешал Давиду-Аврааму заниматься изучением Торы и её распространением.

Деление было четким: старики, академики, потом остальные по ранжиру вниз. И эти остальные, нижестоящие пытались потихонечку сдвинуть стариков. Движение шло снизу, от молодежных выставок, которые несли в себе «разрушительное начало». В конце концов многие из участников знаменитых молодежных выставок сами стали руководителями, функционерами.

Поднявшись в ресторанный зал, я установил, что за нашим столом остался только молодежный состав. Я вынул из портфеля несколько бутылок припасенного заранее трехзвездочного армянского коньяка, открыл их и выставил на стол. Трехзвездочный армянский коньяк в те годы отличался высоким качеством и либеральной ценой, гости признали достоинства напитка, и это придало празднику новый импульс.

Давид давно хотел отдать барину все недостающие деньги. Хотя без крещения все же отдавать не решался. Крещение для барина важнее денег, — по душевной простоте думал Давид. Но ждать уже было нельзя. Он был согласен совсем остаться без денег. На тот полтинник в день, который платил ему Марцинкевич, тоже можно было жить. С родителями Давид давно не разговаривал и жил на чердаке.

И они наняли закройщика Матео — самовлюбленного итальянца с невыносимым характером. Он требовал немыслимой зарплаты, отдельного кабинета, какого-то двухнедельного оплаченного отпуска — то есть он уедет отдыхать, а за ним не только сохранится место, но и зарплату ему выплатят в конце месяца, как если бы он все дни усердно работал.

Главное для критика — во-первых, душевная отзывчивость, способность видеть «лица необщее выражение» автора, во-вторых, вкус к художественности как таковой.