Религия

В настоящей статье рассматриваются иудейские общины и иудеи вне общин в христианских странах во времена эпохи Просвещения в Европе. В контексте истории европейского Просвещения в среде христианских народов Европы существовали иудейские общины, а вне общин находились светские граждане иудейской национальности, а также религиозные граждане иудейской национальности и иудейского вероисповедания.

Он страстно в Кало влюбился. Фрида ответила ему взаимностью. В этот альянс трудно было поверить. Она — калека, он — высоченный, толстый полуиспанец-полуеврей с глазами навыкате, да еще и на двадцать лет старше. Диего был поражен талантом Кало и ее стойкостью. Фрида, как и очень многие другие женщины, не смогла устоять перед его обаянием и остроумием.

Меня удивляла эта необоснованная ненависть. Никто из них не сидел из-за евреев, никого не допрашивал еврей. Потом я убедилась, что в тюрьмах, больницах — везде, где сходятся люди по случайному признаку, ругать евреев так же естественно, как рассказывать неприличные анекдоты.

Мне было необходимо продемонстрировать путь в науку человека, как говорили мои друзья, с биографией советского ангела, но с одним весьма существенным изъяном — записью «еврей» в паспорте. Знали об этом только два человека — членкор и я. Догадался еще один — Виктор Некрасов.

Нужна решимость! Дело в ней!/ Дерзнув — растопчем подлый фатум;/ И мир усвоит, что еврей/ Не раб, не жертва — триумфатор!

Идиш прошел через мою жизнь — от волшебного идиша моего детства, на котором говорили бабушка и дедушка, через гордое еврейство моего отца, до роли Ребецин моей дочери. Хотя сегодня, годы, десятилетия спустя после смерти моих бабушки и дедушки, я давно уже перестал понимать разговоры на идиш, да и слышу их крайне редко, не вживую, в немногих фильмах, я по-прежнему очарован магией этого языка.

Конечно, архитектором Аушвица было национальное германское государство… А вокруг него в Европе была уйма других государств, столь же национальных, но постройки возводили они почему-то другие. Зато было по соседству еще государство — ни разу не национальное, а вовсе империя, вот она-то как раз создала Колыму и тоже миллионами убивала людей, которые ей не сделали ничего плохого.

Давид — второй царь Израиля. Первый — Шауль, репетиция царства, показавшая Давиду, каким оно быть не должно. Шауля, возвышающегося в любой толпе, в любом окружении, власть подмяла, сознание его разодрав, ввергла в безумие. Давид, в толпе незаметный, над властью поднялся, с ее тяжестью сумел совладать. Шаулевы простодушные времена сменились Давидовой государственной изначальностью, буйной, отважной, чтобы начать при Шломо костенеть.

Выводят (правило о дне) перед которым нет святости (праздника) из (правила о другом дне) перед которым нет святости (праздника), но не выводят (правило о дне) перед которым есть святость (праздника) из (правила о другом дне) перед которым нет святости (праздника).

Две монархии поднялись из развалин империи амаликитян: Израиль и Египет. Израиль, победитель Амалика, получил большую долю: его власть простиралась от Евфрата до Египта, охватывая царства Сирии, Ханаана и Идумеи в самом сердце Аравийского полуострова. Дань приходила в Израиль с севера, востока и юга, и его земля главенствовала в торговых связях между Азией и Африкой и над портами двух главных морских путей — Средиземным и Красным морями.

С позиции сегодняшнего дня очевидно, что существование нации не может быть обусловлено только наличием собственного государства. Что касается евреев, то только опираясь как на Израиль, так и на мощную диаспору можно достичь устойчивого сохранения нации. В современном мире попытки искусственного создания мононациональных государств, очевидно, обречены на неудачу.

Начались диверсии против английских аэродромов и портовых сооружений. Особенное внимание уделялось всему, что служило для перехвата нелегальной иммиграции в Палестину. Конечно, огонь пытались гасить. Подкрепления британским войскам в Палестине слали со всех концов Империи…

Но главная и, может быть, решающая ставка делалась всё же на заключение выписанного из Туркестанского края католического ксендза И. Пранайтиса, ибо высший орган русской православной церкви — Синод — фактически отказался подтвердить наличие в иудаизме догматов о ритуальных убийствах.

Полиция лютовала и хватала людей, даже отдалённо напоминавших евреев, а ретивый обер-полицмейстер Александр Власовский, суливший немалое денежное вознаграждение за поимку каждого иудея (равное сумме за двух уголовников), однажды в приватном разговоре обронил: “Для жида нет закона!”

После войны тема Холокоста оказалась фактически под запретом. Нежелательным было придавать особое значение нацистской политике геноцида именно еврейской части советского населения. Некоторые писатели в поиске выхода переносили географически место действия за пределы СССР, главным образом в Польшу.