Публицистика

Он шьет балетки — для Одри Хепберн. Именно этот итальянский сапожник придумал обувь на платформе. Танкетки также обязаны своим изобретением Сальваторе Феррагамо и, как ни парадоксально, Бенито Муссолини.

Для того чтобы написать письмо, мало было иметь бумагу и карандаш (перо и чернила хранить было негде), нужно было выбрать правильную позу. Удобно устроиться, собраться с мыслями и сочинить те несколько строк о главном — солдат жив, здоров, воюет, надеется на встречу.

После сентября 39-го года угроза войны заставила всех вовлеченных в процесс проектирования и строительства кораблей шевелиться существенно быстрее. Из-за событий в Европе первоначальная программа USMC была увеличена в 39-м году до 100 кораблей в год, в 40-м — до 200, а в январе 41-го — до 400.

Отец пророков и дописьменные пророки (не они писали — писали о них) были почти всесильны. Откликаясь на их молитвы, Господь творил чудеса. Скала откликалась водой (Моше), пророков-язычников огонь пожирал (Илияѓу), плащом рассекал воды Ярдена Элиша. Чудеса были формой диалога Всемогущего с избранным Им народом и человечеством.

Вопрос состоит в том, как при таком глубоком знании предмета, знакомстве не только с современными статьями, но и с историографией проблемы, автор мог прийти под конец к такой узкопартийной, даже конъюнктурной, позиции. Таким образом, данный очерк не столь тривиален, как может показаться на первый взгляд.

Такая ситуация отражает противоречие: с одной стороны конечно же недопустимо прохождение путей не только по улицам (это обсуждению не подлежит), но и вообще по районам тесной городской застройки, с другой стороны, пассажирская станция по понятным причинам должна быть в центре города. Самые правильное инженерное решение — это заглубление путей под землю.

Совокупную сумму экономических потерь — и то, на наш взгляд, весьма приблизительную — удалось узнать лишь однажды. Ее осмелился назвать в своих «Записках» бывший бессарабский губернатор (назначенный уже после погрома) князь С.Д. Урусов. Миллионный убыток, — вот его авторитетная оценка экономических последствий погрома.

Вернеру Гейзенбергу, возглавившему Институт теоретической физики, пришлось начинать практически с нуля: без ассистентов, без квартиры, всего с одним студентом, собирающимся писать диссертацию по физике…

Выжившие, вернувшиеся с войны — испытали новый пресс времени, пресс советской системы, и Самойлов cо Слуцким демонстрируют как бы два механизма действия этой системы: одни гнулись, другие ломались. Был ещё механизм ухода в себя, полного или частичного отказа от поэзии. Из того поколения, это — путь Николая Глазкова, Михаила Львовского, Александра Володина…

Всего шесть писем, причем два из них не целиком. Никакого продолжения, романтической истории. Но мне как-то интересно думать о юноше с такими мыслями в таком времени. Вероятно, в письмах к девушке есть что-то показное, но ведь важно, что именно он считал «красивым» показать девушке.

Расправа над царской семьей покончила с царским самодержавием, но не с российским деспотизмом. Он принял иную, гораздо более тотальную форму. Самовластие партийных вождей сомкнулось с самовластием бунтующей черни, аракчеевщина с пугачевщиной. Жестокая борьба за власть на большевистском Олимпе — это лишь продолжение того, что происходило на вершинах власти в царской России.

На своем веку галерея Уффици пережила немало потрясений. Часть картин была вывезена во Францию во время вторжения Наполеона. В годы Второй мировой войны коллекции понесли серьезные потери от нацистских захватчиков. Значительный ущерб собранию нанесло печально известное наводнение 1966 года. Не обошлось и без криминала.

Конечно, западноевропейская Касталия была чужда и контрастна основному социуму, но — возможна и допустима. Представить себе их в условиях России просто невозможно, не по варварской дикости русских, а по жгучей нетерпимости властей к независимому уму, не подмятому и не покореженному на дыбе или под линем. Ведь даже христианство в России — барская затея, и духовная жизнь должна быть подконтрольна державе и скипетру.

словами». Давид Бурлюк как литератор и издатель. Отрывок из книги «Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения»

Семейная сага… Вероятно, так можно охарактеризовать новый роман Михаила Аранова «Баржа смерти», в котором идёт речь об истории двух поколений семьи Григорьевых, ощутивших в своей судьбе весь ужас «мгновений роковых». Ими была богата первая половина двадцатого столетия, вместившая в себя кровопролитные войны и революции, годы разрухи и террора, печали, скорби и, в то же время, неистребимого энтузиазма и отчаянной веры в небывалое светлое будущее.