Публицистика

Мы едем в свадебное путешествие на Соловки. Эта шутка казалась нам очень удачной. А слова «Карелия», «Соловки», «Река», «Кораблик» катались в горле, как вкусные леденцы.

Горстка маленьких островков в Охотском море. Чудо-архипелаг. Цветущий оазис средь суровых холодных морей. Средь ветров и течений…

Иногда очевидно, что причиной искажения текста некоторых стихов или добавлений к оригинальному тексту было стремление толмача улучшить литературный стиль оригинала, понятнее изложить мысль автора и избежать многочисленных повторений и дублирований смысла в различных стихах, которыми так богат текст «Книги Иова».

Что до еврейской культуры, то при всём его желании постичь её вполне Абрамович не мог. Ведь он не знал ни идиша, ни полузапрещённого тогда иврита («языка национальной буржуазии»). Да, он посетил несколько ярких спектаклей московских еврейских театров: ивритского «Габима» и идишского Государственного еврейского камерного под руководством великого Соломона Михоэлса, но мог по достоинству оценить лишь ритм, пластику, жест, движение актёров с характерным гротеском, шаржем, иронией.

Человек умирает, проходит совсем немного поколений, и память о нем исчезает бесследно. Над ним смыкаются воды забвения. Нам остается скорбь сознания, что самое ценное, бесконечно ценное — вот эта уникальная, неповторимая жизнь обречена на уход из памяти людей.

Манн-человек и Манн-писатель — это многомерное и многовалентное исследовательское поле. И исследователю предстоит при неизбежном абстрагировании от других аспектов, сосредоточившись на своем, представить панорамное его видение, использовать палитру цветов при его освещении. Полагать, что отсутствие в этой палитре черного цвета означает присутствие только какого-либо одного, к примеру, белого, ошибочно.

Рассматривая, как менялось со временем отношение Томаса Манна к еврейскому миру, понимаешь, что простые ярлыки «филосемит» или «антисемит» к нему неприменимы. Отношение Томаса Манна к евреям постоянно колебалось между двумя полюсами: от отчуждения («я, рожденный немцем, не такой, как вы») до слияния («я такой же изгой, как евреи»).

«Любой культ жаждет служения, жертв, насилия любовью. При этом соотношение полюсов извращено до полной противоположности: врагом народа становится сам народ, врагом личности — сама личность...»

«Исторический путь русской литературы насчитывает уже более тысячи лет. Как долго он еще продлится? — Так долго, как долго будет существовать русский народ в границах уникального, великого, многонационального русского мира. Как долго будет существовать русский мир? — Так долго, как долго будет присутствовать в нашей жизни православная духовность, дарующая миру прекрасные человеческие характеры, которые несут в себе дух мирен, любовь, сострадание и милосердие…»

«Культура российского спорта может быть оздоровлена лишь вместе с общей культурой общества и восстановлением в нем истинной иерархии ценностей. Спорт не должен служить их размыванию, в том числе патриотизма. Конечно, никому невозможно запретить покидать свою страну для служения другой, но не следует пропагандировать это как норму. И следует самим показать пример: ограничить коммерческий прием даже в клубные команды граждан других стран; российский спорт как часть общей бытовой культуры должен иметь российское лицо…»

Как утверждал Будыко, над нашими головами постоянно висит слой из капелек серной кислоты — открытие не из самых приятных. После интенсивных вулканических извержений количество и размеры облаков серной кислоты возрастают, уменьшается поток солнечной радиации, падающий на Землю, и наступает похолодание.

Из всех многочисленных терактов, совершенных эсерами-боевиками Боевой организации (всего более 250) в разных городах в начале ХХ в. два, пожалуй, нанесли наиболее серьезный урон российской государственности: убийство министра внутренних дел В. Плеве и убийство московского губернатора, великого князя Сергея Александровича.

Сталин принял в Эмиле Гилельсе беспрецедентное участие. Ему, великому интригану, вычислить по какой причине Нейгауз проигнорировал Гилельса, было просто. Генрих Густавович мог ожидать для себя осложнений. Именно в те годы разговоры о вредительстве не прекращались ни на секунду.

Вермеер, как никто другой, был «удобен» для фальсифицирования: в его биографии много «белых пятен» (по предположениям исследователей творчества художника, он создал сорок пять полотен, из которых были известны только тридцать шесть), а атрибуция ряда его полотен очень неубедительна. Поэтому доказать или опровергнуть подлинность неожиданно найденного шедевра было не просто.

Креативное образование начинается с освоения образцов красоты. Красивое воспринимается ребёнком мгновенно и самостоятельно. Красивое завораживает и чарует его, притягивает, требует возвращения к себе вновь и вновь. Так в структуры сознания и психики впечатываются эстетические идеалы, лекала красоты, образцы.