Публицистика

«В основе истинного русского национализма — чувство великой русской земли и ощущение исторического долга перед нею. Этому корневому русскому чувству сопутствует глубинное презрение к предательству, измене. Человек, изменивший родине, — пропащий человек, то есть погибший безнадежно, становящийся пропадиной, то есть стервою, падалью. Сознание долга связано в русском сознании с чувством преемственности поколений, несущих из рода в род идею Божьего государства, олицетворяющего бескорыстное стремление к справедливости, святости, “благоговения ко всему человеческому — к добру, красоте и правде в каждом смертном...”»

«Игорь Ростиславович Шафаревич был для русской эмиграции важнейшей фигурой в русском сопротивлении богоборческому режиму на родине. В отличие от многих других, он сочетал в себе и мужество, и яркое национальное самосознание, и научную точность аргументации, и благородные личные качества. Он выглядел как бы “русским дворянином” в довольно разнообразном движении инакомыслящих…»

«Как христиане мы сознаем, что на главном, духовном уровне революция 1917 года — плод нашего собственного греха: значительная часть народа, и прежде всего наша интеллигенция, дала увлечь себя на гибельные пути. Задача преодоления этого греха остается важнейшей по сей день. Но нельзя забывать, что на политическом уровне действовали и мощные иностранные силы, воспользовавшиеся нашей временной слабостью. Не следует ли поставить вопрос об их доле ответственности за получившийся результат?»

На фоне дикой религиозной вражды в Европе Англия была воистину островом – островом относительной умеренности. После 1575 года единственной жертвой религиозного фанатизма был пуританин в Сассексе, который срубил Майский Столб как «…символ греха…» – за что был побит соседями. Соседи перестарались, и он умер.

То подновленное здание американского прогрессивизма, которое мы называем либерализмом, фактически стоит на фундаменте фашизма и является одним из его проявлений. При этом он вовсе не то же самое, что нацизм. И близнецом итальянского фашизма его считать тоже нельзя.

Стариков, больных и членов многодетных семей отправляли налево, а молодых и здоровых людей с рабочими специальностями, ремесленников – направо. В первую категорию отобрали более 5 тыс. евреев, которых расстреляли, а оставшимся 1300 чел. временно сохранили жизнь.

Летом 71 г. Тит вернулся победителем с Иудейской войны, унесшей жизни более миллиона человек, большинство из которых были евреями. Сам город и Иерусалимский Храм были полностью разрушены, его наиболее ценные сокровища похищены римской армией, а почти 100 тысяч человек были взяты в плен и обращены в рабство.

Идиш – это язык уличных мудрецов, умных неудачников; язык пафоса, страданий и покорности, скрашенных юмором, довольно сильной иронией и суевериями. Исаак Башевис Зингер отмечал, что это – единственный язык, на котором никогда не говорят стоящие у власти.

Для лидера и школы в целом была характерна активная научно-организационная, международная, издательская и просветительская деятельность (включая претензии на организационное лидерство в гравитационном научном сообществе). Некоторые черты личности Д.Д. Иваненко еще в «дошкольный период» осложнили его отношения с Л.Д. Ландау, В.А. Фоком, И. Е. Таммом, а впоследствии отчасти и отношения школы Иваненко с некоторыми другими гравитационными школами.

Нельзя не признать: заряд большой силы чувствовался в этой речи, а выступление Мартова, произнесенное охрипшим, прерывающимся голосом, конечно, блекло перед ней. Была в речи Троцкого правда: внушительная часть рабочих и солдат шла за большевиками – это признавали почти все, в том числе и сам Мартов. Но утверждение, что за ушедшими со съезда в России больше никого нет – было, конечно, скоропалительным.

Этот очерк не претендует на ознакомление с полной биографией гениального скрипача, но включает в себя некоторые довольно мало известные детали, как и впервые публикующийся на русском языке отрывок из интервью Крейслера, касающийся исполнительского процесса – связи музыки с реальной жизнью и её высшего предназначения как вида искусства.

Современные сексологи уверенно говорят, что сексуальной несовместимости не бывает и что любые партнеры могут достичь гармонии, если оба к этому стремятся. Типология Афанасьева показывает, что это, к сожалению, не так.

В той мере, в какой такие сомнения можно признать небезосновательными, самоубежденность «поведенческих экономистов» начитает выглядеть самообманом. А в отношении публики – просто обманом. Они претендуют на понимание поведения других людей, не понимая того, что делают сами. Тоже ведь по-своему несчастные...

Создание специальных лагерей для научно-технических работников, «шарашек», описанных Солженицыным в романе «В круге первом», было, конечно, изуверским решением проблемы, вполне достойным изворотливого ума «лучшего друга учёных всего мира». И у нас нет никакой гарантии, что в будущем новые тираны не попробуют возродить подобную практику.

Пока жива память об отстоявших Израиль в тяжелейшей войне, о наших отцах и матерях, победивших Гитлера, пока мы помним их, они живут с нами, помогая выстоять в трудные времена, ведут нас, как «столп облачный и огненный».