Публицистика

Вот они расселись передо мной будущие генералиссимусы программистских фирм, биржевые колдуны и гении недвижимости. В первом ряду расположилась роскошная марокканка, блондинка, кажется крашеная, глядит на меня, раздувает ноздри-сопла. Перед собой поставила стул. А что на нем? Вы думаете: компьютер, тетрадка, мобильник, сумочка-косметичка, зеркальце? Мимо. На стуле ее шикарные ноги. Александру Сергеевичу не повезло родиться в России с умом и талантом, но это полбеды; как жить в заснеженной стране, где не сыщешь три пары стройных женских ног? Как это ему там так не повезло?

Если вы решительно не верите в возможность существования картины мира, отличной от вашей, а неусвоение оной склонны приписывать недоразвитости сознания соответствующего индивида (нет-нет, что вы - это, конечно же, никакой не расизм!), то согласитесь, что следует, прежде всего, помочь ему на собственном опыте убедиться в этой самой гармонии, т.е. дать права без обязанностей и как можно больше денег. Потом, правда, долго будете удивляться, чего же это он свое исламское государство за чечевичную похлебку не продает… но это уж потом

Национальный парк Паанаярви (Карелия)

Из протагоровой максимы «человек – мера всех вещей», вырастают суд присяжных и демократия, доверяющие человеку с улицы, не юристу, не антропологу, не политологу – жизнь подсудимого, да что подсудимого – государства. Безбрежное распространение этого подхода непринужденно приводит к безумию, это происходит, когда человеческой мерой начинают мерить нечеловеческое: защитники прав животных, повизгивающие, приплясывающие, защищающие права грызунов и требующие прекратить опыты ученых вивисекторов на мышах – тому пример. У животных нет прав, но у людей есть обязанности.

Но роман ему удался. Критики ругают? Критики только лишний раз подтвердили, что роман его - превосходный. Что? Безнравственный? Это кто выкрикнул? Мы не знакомы? Вас как зовут? Иммануил Кант? Блез Паскаль? Или... Ох, вы, должно быть, сам философ Флоренский?.. Нет? Странно... Тогда вы может даже и не человек, а дух святой... Ваша реплика о безнравственности в наше время так мила и трогательна, что я могу найти ей всего три объяснения. ВЫ либо ханжа, да ещё и прибыли к нам с помощью машины времени, раз. Либо вы лицемер, да ещё и саму книгу-то не читали...Это, стало быть, два. И третье объяснение, самое точное, как по мне, и логически понятное: вы обыкновенный человек, родом из Советского союза, гомофоб, а значит, вполне возможно, латентный гомосексуалист, и скорее всего вас вызывает антипатию не сам роман, который, вы все-таки, наверное, так и не прочли до сих пор (или, наоборот, до сих пор вы читали его не так), а его автор, мой бедный Оскар Уайльд... Ну, признайтесь! Мы же тут все свои люди, соседи все по планете Земля, это ведь так понятно... Всем!.. Но не вам… М-да…

Мы подходим к композиции Михаила Шемякина «Дети — жертвы пороков взрослых»: ребята сами читают надписи на фигурах и комментируют скульптурные изображения (не надо вмешиваться в их интерпретации, даже если они кажутся наивными, неверными или озорными — тут важна не правильность суждений и оценок, а их субъективация).

Японские участники совещания, которых обучали действиям при землетрясениях, еще в детском саду и школе, мгновенно оказались под столами, как их и обучали. Я подумал, что такому крупногабаритному дяде, как я, лезть под японский стол глупо, да и обидно будет, если тебя придавит не только бетонным перекрытием Конгресс центра, но еще и крышкой стола. Профессор И. Накаджима – организатор семинара, сохраняя абсолютное спокойствие, предложил продолжить семинар. Мы с ним оказались одни готовые продолжать обсуждение на своих местах, за столами.

История с эпиграфом к "Евгению Онегину" сейчас хорошо известна, это ведь тоже история про Францию. Он опубликовал заметку в "Известиях АН СССР, серия филологическая" про цитату из Шодерло де Лакло (из широко известного романа "Опасные связи"), которая и была источником пушкинского эпиграфа, чего не заметили самые дотошные пушкинисты. Он просил меня узнать в Ленинграде в Пушкинском Доме, что известно на эту тему. Я узнал только, что ничего не известно. Потом уже известная пушкинистка, ученица Ю.М.Лотмана из Тарту (б. чемпионка СССР по шахматам Л.Вольперт) написала ему, что его фраза в заметке (это был его тонкий ход), что он "как математик, более верит здравому смыслу, чем доказательствам, и поэтому думает, что Пушкин использовал именно эту фразу из Шодерло де Лакло, хотя прямых доказательств у него нет", слишком скромная, и, на самом деле, он дал полное доказательство этого, и потому может заслуженно считаться автором решения старой проблемы в пушкинистике.

Рассказ о служебных делах дочери продолжался минут десять, потом плавно перешёл на её детей, что сопровождалось показом фотографий, потом на мужа дочери, потом на его детей от первого брака, потом на остальных родственников. Семья у моего знакомого оказалась обширной и разветвлённой. Но я никуда не спешил. Я слушал, не перебивая, в надежде, что в какой-то момент смогу понять, каким образом мы с ним знакомы. То, что мы знакомы, не вызывало сомнения, потому что он в ходе своего монолога несколько раз назвал меня по имени. Я старался придумать какой-нибудь безобидный вопрос, который натолкнул бы меня на след. Наконец, меня озарило.

«Все мы ощущаем нарастающую тревогу из-за событий последнего времени, мы находимся во вражеском окружении, против нас вводят санкции, взрывают и сбивают наши самолеты, убивают русских на Украине и в Сирии, провоцируют вооруженные конфликты в Донбассе и в турецком Причерноморье.Что скажет по этому поводу писатель, как оценит обстановку, какой даст прогноз?..»

«...Если вернуться к Власову, то сомнений нет в том, что Власов волнуется о нас, грешных. Понятно, что разговор идёт о литературе, поскольку ничто иное нас не связывает. Гипотетически возможны два варианта. Мы старались помочь молодому человеку, желающему стать писателем, как-то продвинуться в профессиональном взрослении, он мог об этом вспомнить при случае и сказать благодарное слово. Но Власов не захотел или не смог критически относиться к себе, к своей работе. Такие люди к творческому росту не способны. Однако винить в этом склонны кого угодно, только не себя. Значит, мы имеем дело с вариантом номер два, к сожалению, гораздо более распространённым. Он нас ругает. А если ругает так продолжительно, значит мы в «яблочко» попали...»

Получается, слова Всевышнего "смертью умрете" (фактически двойное упоминание смерти), подразумевают два аспекта смерти: пробуждение от жизни и возращение в подлинную реальность. Примером такой метаморфозы является происшедшее с Андреем 7 лет назад в Аустрлицком сражени, когда он также был ранен, то есть приблизился к роковой черте.

Безусловно, антисемитизм никуда не девался, ни в Европе, ни во всем мире. Он – Протей, принимает самые причудливые формы. Он мимикрирует, приспосабливается к злобе дня. Избыточная любовь к евреям от того же корня, что и ненависть к ним, и должна настораживать точно также. Но сегодня евреям не угрожают пылкие объятия Европы. Тем лучше, потому что в них тоже можно испустить дух. Быть объектом чужой политкорректности, приучать себя к заниженной планке и при каждом удобном случае говорить застывшему перед тобой по стойке смирно немецкому чиновнику: «Смотрите, что вы с нами сделали» – вот верный путь к деградации во славу «вечных ценностей» антисемитизма. Не важно, будь это антисемитизм старых добрых времен или по самоновейшей моде вывернутый на левую сторону.

Своё еврейство мы, конечно же, ощущали: слово «еврей» существовало в классных журналах, в ответах на вопрос пятого пункта многочисленных анкет, но произносить его вслух было не принято, что являлось лексикологическим казусом.