Публицистика

Рассказ о служебных делах дочери продолжался минут десять, потом плавно перешёл на её детей, что сопровождалось показом фотографий, потом на мужа дочери, потом на его детей от первого брака, потом на остальных родственников. Семья у моего знакомого оказалась обширной и разветвлённой. Но я никуда не спешил. Я слушал, не перебивая, в надежде, что в какой-то момент смогу понять, каким образом мы с ним знакомы. То, что мы знакомы, не вызывало сомнения, потому что он в ходе своего монолога несколько раз назвал меня по имени. Я старался придумать какой-нибудь безобидный вопрос, который натолкнул бы меня на след. Наконец, меня озарило.

«Все мы ощущаем нарастающую тревогу из-за событий последнего времени, мы находимся во вражеском окружении, против нас вводят санкции, взрывают и сбивают наши самолеты, убивают русских на Украине и в Сирии, провоцируют вооруженные конфликты в Донбассе и в турецком Причерноморье.Что скажет по этому поводу писатель, как оценит обстановку, какой даст прогноз?..»

«...Если вернуться к Власову, то сомнений нет в том, что Власов волнуется о нас, грешных. Понятно, что разговор идёт о литературе, поскольку ничто иное нас не связывает. Гипотетически возможны два варианта. Мы старались помочь молодому человеку, желающему стать писателем, как-то продвинуться в профессиональном взрослении, он мог об этом вспомнить при случае и сказать благодарное слово. Но Власов не захотел или не смог критически относиться к себе, к своей работе. Такие люди к творческому росту не способны. Однако винить в этом склонны кого угодно, только не себя. Значит, мы имеем дело с вариантом номер два, к сожалению, гораздо более распространённым. Он нас ругает. А если ругает так продолжительно, значит мы в «яблочко» попали...»

Получается, слова Всевышнего "смертью умрете" (фактически двойное упоминание смерти), подразумевают два аспекта смерти: пробуждение от жизни и возращение в подлинную реальность. Примером такой метаморфозы является происшедшее с Андреем 7 лет назад в Аустрлицком сражени, когда он также был ранен, то есть приблизился к роковой черте.

Безусловно, антисемитизм никуда не девался, ни в Европе, ни во всем мире. Он – Протей, принимает самые причудливые формы. Он мимикрирует, приспосабливается к злобе дня. Избыточная любовь к евреям от того же корня, что и ненависть к ним, и должна настораживать точно также. Но сегодня евреям не угрожают пылкие объятия Европы. Тем лучше, потому что в них тоже можно испустить дух. Быть объектом чужой политкорректности, приучать себя к заниженной планке и при каждом удобном случае говорить застывшему перед тобой по стойке смирно немецкому чиновнику: «Смотрите, что вы с нами сделали» – вот верный путь к деградации во славу «вечных ценностей» антисемитизма. Не важно, будь это антисемитизм старых добрых времен или по самоновейшей моде вывернутый на левую сторону.

Своё еврейство мы, конечно же, ощущали: слово «еврей» существовало в классных журналах, в ответах на вопрос пятого пункта многочисленных анкет, но произносить его вслух было не принято, что являлось лексикологическим казусом.

Работая над письменными материалами по делу лидера белорусских хасидов рабби Шнеур-Залмана бен Баруха (1746-1813), дважды арестованного русскими властями по ложным доносам миснагдим, Нвахович не только сочувственно отнесся к несправедливо обвиненному хасиду, но и, как полагает историк Андрей Рогачевский, способствовал его освобождению. Чтобы понять всю смелость и нестандартность такой позиции Неваховича, достаточно вспомнить обращение с Шнеур-Залманом того же Абрама Перетца. Последний жестоко оскорблял хасида, насильно запер его в своем доме, чем напомнил тому мрачные застенки Тайной канцелярии...

В истории еврейского государства кибуцное движение сыграло роль безусловно положительную – идеально сгодилось в нужное время в нужном месте, а когда ситуация изменилась, убралось (не без небольшого скандала) со сцены, оставив за собой приличествующую скромную экологическую нишу. Но, естественно, никаким боком не годилось оно на роль магистрального пути страждущего человечества, маяка для терпящих крушение в историческом море народов западной цивилизации.

Продолжение. Начало в № 9-10.2015

Прочтение непрочитанного в рукописях членов зондеркомандо в Аушвице-Биркенау представляет колоссальный историко-культурный интерес. Рано или поздно преграды на этом пути будут преодолены, но чем больше времени будет упущено, тем слабее будет эффект от применения технологий.

И это значит, что дела европейские плохи, и ученые мусульмане сообразят наконец, что для того чтобы отрезать головы совершенно необязательно ехать в Ирак, куда эффектнее процедура декапитации смотрится на фоне Эйфелевой башни и Биг Бена. Там в Париже, Лондоне и Берлине против колючей проволоки, а также против евреев, но не против евреев за колючей проволокой. А еще лучше, чтобы не было ни евреев, ни колючей проволоки. Просыпаешься утром, включаешь компьютер, сообщение – евреи гуманно улетели в соседнюю галактику. И утренний парижский кофе покажется таким вкусным.

Для решения проблемы «давки» и «пробок» вокруг ВПП Хацерим в те дни Лётная школа использовала трофейный аэродром Египетских ВВС в Эль Арише, южнее одноимённого города на севере Синайского полуострова. Мы, курсанты «Первоначального» этапа, летали там больше чем в Хацерим. Конечно, условия проживания там были совсем не такими, как в Хацерим, но наша эскадрилья была единственной, которая вела там «постоянную» лётную деятельность. «Давки» на ВПП и вокруг него не было, и выпускать «солистов» в Эль Арише было проще и безопаснее, чем в Хацерим. А это было важно для Лётной школы…

Постепенно молодой человек начал приобретать известность как антиквар, завел новых, респектабельных друзей. Но и со старыми не расставался. Война давно закончилась, и теперь его соратники по движению сопротивления, в большинстве своем, коммунисты, активно боролись за социальную справедливость. Но не только за это. Жан – Пьер примкнул к компании «горячих голов», мстящих французам, сотрудничавшим с гитлеровцами во время оккупации. Эта противозаконная деятельность не ускользнула от внимания властей и в начале 1949 года ему вручили повестку в полицию. Дальнейшее не нуждалось в комментариях, ближайшее будущее вырисовывалось предельно ясно. Пришлось срочно воспользоваться помощью вдовы старшего брата - того самого, что подделывал документы. На пароход, отправляющийся с группой еврейских детей в Палестину, вместе с ним загрузили несколько ящиков с упакованными в спешке товарами.

При этом, на пять минут опоздаешь, получишь строгий выговор с предупреждением. Начальники главков и министры работали по ночам, как Сталин. Отсыпаются утром, вечером приезжают, всех приводят в движение: Звони в Ставрополь, что предпринято по результатам твоей проверки. Доложи результат. Переделай проект приказа, у него недостаточно официальный стиль. Продемонстрировав деятельность, они удаляются в кабинет с секретаршами, смотреть трофейные фильмы. Теперь можно домой ехать, бывает, и в час ночи приезжаешь. Валя ждёт у платформы – одной идти страшно, после войны всюду стреляли трофейные ружья и пистолеты. Когда разгромили банду «Чёрная кошка», оказалось, что хорошенькая Аня из бухгалтерии техникума – участница этой банды. В тюрьме Аня родила дочь и умерла. Девочку удочерила бабушка, повар детсада, женщина добрая и порядочная. Потом эта Ирочка ходила в детсад вместе с моими дочерьми. Бабушку она считала мамой.