Поэзия

Кто слух мой вещий браковал? Кто здесь искал меня? Кто звал – так громко, что в моём ущелье устроил каменный обвал? И на века, как бы в пещере, настиг, заклял, замуровал? К стихам моим на эту тему кто, словно к зеркалу, приник? Кто отразился в нём, как Демон, чтоб лишь поправить воротник?

"Но древний Кремль стоит, и воздух чист морозный. / И строит новый мир великая страна. / И средь палат Кремля, где надрывался Грозный, / Фигура Сталина спокойная видна."

"Я могу написать любовь. /Даже то, как ты мне рада. / Я могу написать любое - / Только чтоб это было правдой. / Я могу написать грусть - / Как на грудь она мне встала. / Как я корчусь и как гнусь. / Только этого будет мало. / Я могу написать смерть - / Как она надо мной смеется. / Только это надо посметь - / Ведь тогда умереть придется."

"бабочка в бальзаме / забальзамированная / золотыми хрупкостями / торопливо семенит / по обочине стаканчика / многогранного скачет"

"Из песчинки колкой ты шар построй, / дай ей лучшую из возможных доль, / не страдая вопросом, кому ты нужен. / И пока ты живой, и пока ты живой / изливай свою душу, исполняй свою роль / по созданию собственных, круглых жемчужин."

"...Моторным маслом всё пропитано / И поскользнуться можно вмиг, / Площадка вымощена битумом, / Автомобилей визг в час «пик». / Блестит неоновыми буквами / Реклама топлива «ESSO», / И крутится само, как будто бы, / Фортуны в небе колесо..."

"Время, лети теперь огoлтелой стрелой, ускоряйся в танце, / потому что не нам тебя тормозить и не тебе беречь нас — / забирай нас с собой, забирай по пустырям скитаться, / ибо так мы и обретаем вечность."

«Стихнет гроза, отгремят шторма, / Вспыхнет звезды рубин, — / Сколько нетонущего дерьма / Выплывет из глубин, / Вновь перекрасится, а затем / Сгрудится у руля... / Крыса — вне наций и вне систем / Общего корабля...»

«Время закончится за листопадом — / то, где кузнечики, то, где стрекозы. / Саша, я буду, наверное, рядом — / горстка поэзии с горсткою прозы. / Я не умру (в понимании Брема, / Дарвина или хирурга Петрова) — / просто останусь, наверное, немо / там, где кузнечики прыгают снова…»

«И сквозь века / Я слышу гик погони / И вижу пепелища городов... / Пасутся неосёдланные кони / В низинах сопок, / Словно у шатров. / А степь вокруг, / Как выжженная крепость, / Пылится под набегами ветров... / Солёные озёра в местный эпос / Входили очертанием подков…»

Из цикла стихотворений

Вся жизнь – сизифов труд. Но, даже зная это, всё катишь камень свой, не можешь не катить. Усилия твои – как чувство без ответа, но если ты Сизиф, тебя не изменить.

Плывут птичьи гнёзда в обитель отживших птенцов, тускнеет огонь изумрудный в высоких причёсках деревьев, и шарик воздушный с почти человечьим лицом из августа в Лету стремится дорожкой из облачных перьев. Голубка луны незаметна на том берегу, голубка луны и креста – ищет звёздные гвозди на крыше… А в мире живых летний бриз чьи-то грёзы колышет, и девушка ищет упавшую в море серьгу…

Когда слова стремительно круты, как под рукой бильярдные шары, Я отступлю. Игру прерву на вдохе. Я стану холоднее недотроги. Слова, Слова, словами лишь жива. Молчаньем завоёваны слова. За ними жизнь, в которой леденеть. И закипать. И травкой зеленеть. О, лучше камнем лечь себе на грудь и начертать на этом тёплом камне единственное слово: «Позабудь».

С друга – монетку, а с недруга – две. Все, как один, растворимся в траве. В солнечном свете поднимется ветер, будто несчастья в моей голове. Пусть голосит распечатанный рот, как на гулянке предвечный народ, лишь бы, покамест со всеми ругаюсь, шарик земной совершал оборот.