Роман

В это мгновение я понял всю глупость моей затеи. В кого я собрался стрелять? Я повернулся и вышел из оружейного магазина. Боковым зрением последнее, что я увидел, было то, как продавец покрутил рукою у своего виска. На улице я вспомнил, что давно не ел. У меня закружилась голова и я упал.

И тут произошло неожиданное. Вместо народного гнева, Гитлера встретили бурные овации подавляющего большинства населения. Как написал историк Джордж Беркли, столь резкий поворот в настроении людей, которые вчера поддерживали Шушнига и клялись в верности Австрии, а сегодня приветствовали гитлеровские войска, как «немецких братьев», не может быть объяснен выходом из подполья нескольких десятков тысяч нацистов.

Я лежала в постели с одним фраером. Его обозлённая супруга торопливо подымалась по лестнице, и я уже слышала её грозное сопение. Я успела накинуть её шубу и спряталась в клозет. Она ворвалась в квартиру, как разъярённая фурия, и не заметила меня…

Всё прошло как по писанному. Вынесли коробку с ним из вагона, погрузили в фургон. Правда, створки он удержать не смог, одна половина с треском расползлась и прямо в его рот сунулся какой-то чёрный и вонючий палец, который он от страха укусил. Раздались вопль и звуки стремительного бегства, все остальное прошло безукоризненно.

Он внимательно посмотрел на меня, его глаза помрачнели: «Сибирь это дом Ангела смерти. Это место, где Ангел смерти нагуливает жир. Никому не пожелаю испытать это, Ашер. Никому. Даже моим злейшим врагам, которых я, слава Богу, всех оставил в России. Только Сталину. Но даже ему, только на недолгое время».

В пору социалистического патернализма сефардов называли «фрэнками», а законоучитель в кипе и помыслить не мог о портфеле министра внутренних дел. Зато лошадка могла застрять на тель-авивском перекрестке, и ни тпру ни ну. А по Иерусалиму пастух гнал отару овец. В правительстве мало кого волновала генетическая составляющая выходцев из России. Хочешь быть евреем, будь им. Главное, что они не черные, не фрэнки, которые роют корни Рабочей партии.

Никакой опыт не проходит даром. А что, если существует в природе «обратный опыт»? То есть ты проживаешь вперед то, что по времени еще не подошло к сюжету твоей жизни. Я пересидел Мишу-офицера. Я обладал Маринкой! ..

В квартиру вбежал офицер и, быстро пробежав по комнатам, заглянул во все углы и проверил мои документы. В это время навстречу мне уже подымался сам Адольф Гитлер. Он посмотрел на меня доброжелательным взглядом, улыбнулся мне и сказал: «Никуда не надо уходить, теперь Вы всегда будете с нами».

— Чем намерены здесь заниматься?/ — Да послушайте, — взвился голый покойник, — откуда ж я знаю! Меня никто не встретил, не проинформировал. Понятия не имею — где я, на что имею права, какие тут правила и порядки…

Считается, что произведения Хаима Потока оказали серьезное влияние на формирование еврейского самосознания в последней четверти XX века. Мне же хочется отметить то, что для многих советских «отказников» книги Потока стали одним из базовых источников знаний об идишкайте.

Пленных расстреливали, добивали раненых. С теми, кто укрывал уцелевших, расправа была скорой. Маруся видела, как десятками свозили на Красную Горку. Поэтому, когда она обнаружила под своей кроватью конопатого парня в тельняшке, у нее от ужаса, как у падающего в бездну, схватило дыханье и зрачки расширились.

Но однажды ночью в «Англетере» случилась облава. Чекисты искали людей, говорящих по-английски, по-немецки и по-французски. Я, как никто, подходил под этот запрос. Сказать, что я не знаю ни один из этих языков, я не мог. Ибо на каких языках я говорил бы, если не на этих? По-русски я уже начинал понимать и выговаривал такие слова, как «обыск», «контра», «буржуй», «кокнуть», «сучара» и некоторые другие.

Скажу более: решение вслед за гениальным Томасом Манном называть Феликса Круля авантюристом было для меня крайне нелёгким. Слово «авантюра» на большинстве европейских языков означает: «мероприятие, рассчитанное на случайный успех», чего никак нельзя проследить в поступках Феликса Круля. Во множестве случаев, будучи справедливым и благородным человеком, он сам становился жертвой авантюр.

Изустные истории, передаваемые из поколения в поколение, рассказывали, как Авраам первым среди людей в послепотопном мире услышал голос тонкой тишины. Голос велел ему покинуть дом отца, а также все, что связывало его с вещами и привычками цивилизации. Ему надлежало уйти в себя, в свою внутреннюю пустыню… чтобы в конце концов воздвигнуть в душе храм, обитель Всевышнего Бога.

Саша посмотрела, чего я там такого настучал, и я пожалел, что просто тары-бары а не признание в любви. Потому что через полчаса она уедет на эту свою редколлегию и — всё.