Америка — рай для бедных всея Вселенной,
Где, обделен талантом, надеждой, дружбой,
Тамбовским волком стелюсь за судьбой нетленной,
Любим, гоним, востребован и не нужен.
Все реже новых друзей к огоньку заносит,
Все чаще — старых врагов, поднабравших веса.
Все меньше дел откладываю на после,
Как ни просторна клетка, но сердцу тесно.
Фортуны поступь легка да недолговечна.
До круглой даты добрался, и слава богу.
Там хорошо где нар нет. Где полночь, свечка,
И звездопад высвечивает дорогу.
Октябрь 2010 New Orleans
***
Году 2013
Дремать на склоне декабря, укрывшись покрывалом нежным
Желанных или нет разлук, встреч, увлечений, вех.
Где в эмпиреях Млечный Путь мерцает первопутком снежным,
И цокот счастья каблучков, и рока гулкий смех.
Как там ни множь, в итоге все базарным кончится деленьем.
В остатке смена мест и лиц, как сердцу, так уму.
И хоть как прежде душу рвут невыполнимые хотенья,
Грустит слабеющая плоть у возраста в плену.
И в год две тысячи какой, стихи перековав на прозу,
Где камни собраны почти, и виден жизни пик,
Потрафим слабости, нырнем в декабрьскую эту грезу,
Смешной, надуманный, пустой, неповторимый миг.
***
На Краю Земли
Так и сдох бы невеждой,
Не увидев однажды огни
Мыса Доброй Надежды
Синеглазой старухи Земли.
Здесь когда–то несмело,
Занесенные розой ветров,
Стали в ряд каравеллы
Расписных португальских купцов.
Кабальеро да Гама
Курс на Индию держит, упрям,
Узел двух океанов
На ходу разрубил пополам.
Жернова из вопросов
Одиночества, ссоры, любви,
К мысу этому нес я
Чуть живые надежды свои.
Но ответила гулом
Океана колючая гладь,
И мечта упорхнула,
Чтобы снова сиреною стать.
Вся в духах и туманах
Атлантида проходит вдали,
Тайна двух океанов
Синеглазой девчонки Земли.
Кейптаун, март 2013
***
Как мало
Как мало осталось, хоть жизнь бесконечна,
И слово родится из глины и стали,
Оплакивать будут не жены и дети,
А те, кто меня настоящего знали.
Что мечены ангелом женские слезы,
И время дробится на сроки и строки,
Я понял в краю, где история — воздух,
Где небо так близко, а боги далёки.
Фортуне доверившись лично и в массе,
Хвала райским джунглям свободного рынка,
Понять и принять, как говаривал классик,
Что счастью несчастья нужна половинка.
Чтоб в день, что назначен,
колонной нестройной,
Под ритм сумасшедшего вальса иль гимна,
Герои мои, как и дети, и жены,
Меня помянули. И я их, взаимно.
Афины, Рим, 2013
***
У декабря
У декабря минуты коротки,
Меж Рождеством и Ханукою — вечность,
Случайности и смыслу вопреки
Судьба чужая прыгает на плечи.
Тоннеля луч, любви соленый след,
Чем дальше день — тем в памяти теплее,
Одно спасенье, что спасенья нет,
А есть побег, Фортуна, Лорелея.
Туда где ждут, пугая и маня,
Занятья, страны, женщины и дружбы,
Те, что еще не знают про меня,
И те, кому давно уже не нужен.
Женева, декабрь 2013
Чего не находил
Терял, чего не находил,
Вопросы подгонял к ответам,
И уходя — не уходил
От этой женщины, и этой.
Дворцы знавал и шалаши,
Триумфа горечь, сласть опалы,
Заботы плотские души,
Углы, ушедшие в овалы.
В надежду с верою влюблен,
Хоть имена и переменны,
Проходит все, но тот же сон —
Уже исчезнув с нашей сцены,
В две тысячи ином году
Шутом, обманщиком, поэтом
Нарезом по сердцу пройду
У этой женщины, и этой.
Женева, январь 2014
***
Морг
А люди уходят отсюда
Туда, в никуда, в зазеркалье,
Уходят беспечно, как будто
Нашли, что так долго искали,
И в сладком отечества дыме,
Обиды на после оставив,
Уходят дождями косыми,
Чтоб в радужной арке растаять.
И я в этом вечном потоке,
Где обло, стозевно и лаяй,
Где место рожденья и сроки —
Вот все, что с собой забираем,
Веленьем судьбы иль случайно,
Каникулы спутав и будни,
Но именно в храме печали
Поняв, что иначе не будет,
Что знанье рифмуется с мукой,
Просветы сменяют ненастье,
Что страсть предвещает разлуку,
И счастью не быть без несчастья.
Lausanne, 2015
***
Новая Зеландия моя
Потому что месяц здесь вверх ногами,
И конец декабря означает лето,
И повсюду папоротника пламя,
A преступности и в помине нету,
Из Европы лета целая вечность,
Пояса часовые стянув потуже,
Крестный путь, что казался когда-то Млечным,
Сладкий сон, что кому-нибудь стану нужен.
Потому что гейзеров и вулканов,
И ручьев подземных здесь не считают,
Я слыву то гномом, то великаном,
Из воды в огонь что ни день ныряя.
То бесился с жиру, то лез из кожи,
Был любим-гоним в этом мире тесном,
Потому Фортуной сюда заброшен —
Это время ставит все на свое место.
Auckland, December 2015
***
Машина
То подарком слывя, то бременем,
Напролом, поперек пути,
Мчал по жизни Машиной Времени,
Грезя место свое найти.
Меж закатами и рассветами,
Меж событьями дней иных,
Между песнями недопетыми,
Меж любимых, давно чужих
Прожигались дни как горючее,
И врагов держал за друзей,
И чем хуже было, тем лучше мне,
А чем лучше, тем тяжелей,
Остановленные мгновения,
Шарик вертится голубой,
Жить Машиною Безвремения
Сладкий, каменный жребий мой.
Geneva, 2016
***
Не под фанфары
Не под фанфары — вьюжным полем минным,
То наваяв, а чаще наваляв,
Земную жизнь давно за половину
Прошел, так ничего и не поняв.
Мечтанья юности расплывчаты и сладки,
Но в круговерти праздников и дел
Не закрутил амуров с азиаткой,
И с негритянкой тоже не успел.
Дна океанского рукою не касался,
В других не разобрался и в себе,
И как у Буридана, не решался
На перемену в жизни и в судьбе.
Над правдой хохотал, над сказкой плакал,
Друзей вернейших метил как врагов,
И от детей от первого от брака
Сто тысяч лет не слышал добрых слов.
Живут же люди гладко, без помарок!
К чему грешил, метался и любил?
Когда бы мне другую жизнь в подарок,
То непременно все бы повторил.
Женева, 2016
***
Мы плакали
На реках Вавилонских…
Растает суета как воды вешние…
Мне столько зим, что видятся во снах
Родни моей стенанья безутешные
На тех, на вавилонских берегах.
Молиться и мечтать мы были избраны,
Но обернулась бойней благодать,
И из Толедо как из рая изгнаны
В иных краях убежища искать.
То верою ведомы, то погромами,
К земле нас гнули, мы тянулись ввысь,
германскими и польскими просторами
До матери-России доплелись.
С ней столько было прожито и пройдено,
Но на изломе судеб, мест, времен
Швейцарский санаторий нынче Родина, —
Питание, покой и сладкий сон.
Жизнь — крестный путь от будущего к прежнему,
Не потому ль являются во снах
Младые слезы, звонкие надеждами,
На розовых московских берегах.
Младые слезы, звонкие надеждами,
На тех, на вавилонских берегах.
Женева, 2016
***
Экзистенциализм
Мы философии учились не за книжками,
За все брались, пускай ни в зуб ногой,
Усвоил через синяки и шишки я,
Что не Господь судья нам, а Другой.
Что, как у Сартра мраморно изложено,
Мы есть, когда Другой на нас глядит —
Костьми ложимся, и душой, и кожею,
Гордыню ощущая, страх и стыд.
Тасует Время встречи с расставаньями,
И каждый день — хвалим, гоним, любим —
Как первоклассник, с сердца замиранием
Оценки жду, поставленной Другим.
Ах этот взгляд–рентген, эфирный, каменный,
Кто Вы, Другой — чужак ли, недруг, брат?
Хранитель мой, Фортуною поставленный?
Мой Черный Человек, мой рай и ад?
Жил, к лишнему стремясь и нужным жертвуя,
К вершине шел ведущей вниз тропой,
И подражал Другому столь усердно я,
Что есть надежда даже стать собой.
Женева, 2016
***
ВАМ
За все на свете — что судьбой храним,
Что широко известен в круге тесном,
Благодарю. Хоть и горчит, что Им
Антипатичен и неинтересен.
От слов и дел моих воротят нос,
За вежливой улыбкой прячут мило
То, как на вид, на дух, на тыщу верст
Переносить меня они не в силах.
Я к их стопам клал золото и стих,
И замки строил им, и рушил царства,
Но не желают брать из рук моих
Ни молока, ни хлеба, ни лекарства.
Моя или чужая в том вина?
Из капелек обид родится море,
К ним в дверь стучу, а там давно стена,
Которую сам некогда построил.
Так Вас любил, ответно нелюбим,
Гель–Гью искал, забыв свою Итаку,
Что дай Вам Бог так с кем–нибудь другим,
Птенцы мои от первого от брака.
Женева, 2016
***
Souvenirs
Жизнь бесконечна, сроки наши кратки,
Как ни крутись, но на исходе дня
Одни воспоминания в остатке,
Единственная собственность моя.
Металл, что ни мехов, ни ожерелий,
Ни хлеба, ни лекарств и ни воды,
Ни табака, ни крыши, ни постели
Не купит. Не укроет от беды.
От лести вялой, дружеских наветов,
Навязанных и вожделенных пут,
От яркой тьмы, зияющего света
Воспоминанья, к счастью, не спасут.
Вдову не обнадежат, гор не сдвинут,
Старения не знают и конца,
Зато подобно драгоценным винам
В цене растут по дням и по сердцам.
Судьба взывала шепотом, набатом,
Но глух и слеп был к истинам благим:
Лишь тем богат, что раздарил когда-то,
И жив, покуда памятен другим.
Жарой февральской, августом морозным,
Через мечты, эпохи и моря
Воспоминанья, как любовь и воздух,
Единственная собственность моя.
Женева, 2016
***
Подражание Лимонову
Такой набатной тишиной
Окутан сад, опутан вечер,
Что миг прекрасный бесконечен,
Как мимолетен срок земной.
Смешалось все — провал, успех,
Любовь, желанье, деньги, время.
Тобой отброшен, принят всеми,
Солдат бумажный для утех.
Ждет подлеца и храбреца
Одно и то же завершенье,
Жизнь не игра и не служенье,
А краткий отпуск мертвеца.
Как ни подсчитывай, а их
Гораздо больше, чем живых.
Виват Фортуне, ведь она
На радость нам и в наказанье —
Тюремный срок за страсть к познанью,
За мысли странные цена.
До дна исчерпан шар земной,
Теснят смиренные кладбища,
И мы покой и волю ищем,
И в этой жизни, и в иной.
Geneva, 2017
***
Дотянуться
Ни взлететь, ни нырнуть, ни уйти,
От Земли до небес только шаг,
Извиваюсь форелью в сети,
Миг свой судный сжимая в руках.
Уродившись не там и не в срок,
Чтоб добра от добра наскрести
С магистральных сошел я дорог
На сомнительные на пути.
Башмаки и душа сбиты в кровь,
Жил, то шум поднимая, то пыль,
И клонился, и падал, но вновь
Распрямлялся как в поле ковыль.
То обласкан судьбой, то гоним,
Утвердился с годами в одном —
Тот бессмертен, кто незаменим,
Потому их и днем, и с огнем.
Звездный след на стекле молоком,
Жизни нашей причудливый срез,
Как заманчиво, как нелегко
До Земли дотянуться с небес.
Geneva, 2017
***
Чушь
Кого я призову в последний миг
Счета сводить иль попросту обняться?
Потухла рампа, гул подмостков стих,
И я схожу со сцены, чтоб остаться.
Останутся семья, друзья, враги,
Ученики, плоды трудов научных,
И если повезет, две-три строки,
Естественно, совсем не самых лучших.
Но пропадут: влюбленность школьных лет,
И липкий страх шпаною быть избитым,
Мехмата МГУ отцовский свет,
Разборки у семейного корыта,
Сестры потеря, вслед за ней отца,
Детей приход, читателей признанье,
И опыт горький, как вода с лица,
И с Родиной как с юностью прощанье,
И этот сплав судьбы, воды, огня,
И страсти эмигрантской одиссеи,
Другая жизнь, семья и колея,
Другие годы, что бегут быстрее,
Все сгинет: что нахапал, что раздал,
Что заработал, получил как милость,
И та слепая ночь, глаза в глаза —
Все то, что описать не получилось.
Ах, если б к детям пара строк моих
Пробилась чудом в уши, в души, в двери !..
И даже к старшим, от подруг былых…
Такая чушь! Но как приятно верить.
Geneva, 2017
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2017-nomer12-hazanov/
