***
Холод осени с утра…
Ты уйдешь пустой аллеей,
Ни о чем не сожалея, —
Это вечная игра…
Это вечная игра —
Ни начала, ни исхода.
Облака под небосводом
Легче птичьего пера.
Это день такой с утра:
То прозрачен он, то дымчат,
Будто тень мелькнула нынче
Жизни, прожитой вчера.
1980
***
Я видел озеро во сне.
Оно поблескивало мглисто
И тайно угрожало мне
Стрелой коварной стрелолиста.
Екатерина Дрибинская. Без названия. Акварель, формат А3. 2021.
И в ожидании беды
Я вдруг почуял отчего-то
И взгляды рыб из-под воды,
И взгляды птиц с высот полета…
1985
***
Холодная весна… Хотя бы и такая —
Ни почки, ни ростка, — и нечего тужить!
Больной глядит в окно, едва осознавая,
Что помогло ему ту зиму пережить.
И это — чахлый сквер, где тополя корявы,
Задумчивы, черны, — изгои-тополя.
Налево — корпуса больницы, а направо —
Забор, трубопровод и ржавая земля.
И что ему теперь соседи по палате,
Зачитанный журнал на тумбочке и снедь?
Больной глядит в окно и ёжится в халате, —
Он молит голый сквер скорей зазеленеть.
1986
СЛАБОУМНЫЙ
Листва желта, и через парк нешумный
Я, не замедлив шага, не пройду.
Здесь интернат, и парень слабоумный
Подкармливает уток на пруду.
О, как он рад их суете утиной!
Полуприсев, горбушку теребя,
То захлебнется резким смехом длинным,
То забормочет что-то про себя.
Так одинок! — но никого не надо:
На белом свете лучше одному…
Весь мир его — чугунная ограда,
А за оградой мир — что он ему?!
Екатерина Дрибинская. Без названия. Акварель, формат А3. 2021.
Вверху Господь, от скверны мир не спасший,
Внизу счастливец — двух не свяжет слов.
И может статься, ум его угасший
Превыше изощренных, злых умов.
1987
***
Снег в день отъезда падал, падал, —
Слепой, глухой и беспробудный.
И я почувствовал подспудно,
Что покидать ее не надо.
Довольно было получаса —
Земля из черной стала белой.
Лишь птички крохотное тело
Торчало из ее каркаса.
1988
НИЩИЙ
Здесь немало еще уголков,
Где бродил полоумный Поприщин…
В куче ржавых железных венков,
Что ты ищешь, кладбищенский нищий?
Твой прообраз давно уже спит,
Упокоившись в вечной ночлежке.
Ты в «болонью» одет, деловит,
У тебя под рукою тележка.
Жёсток взгляд на безбровом лице,
Сух румянец, в движениях мера –
То ль страдальца в терновом венце,
То ль подпольного миллионера…
1989
Екатерина Дрибинская. Без названия. Акварель, формат А3. 2021.
СТАРИК
Заглядывают сумерки в квартал
Окраинный… Как беглые наброски —
Прямоугольники домов, пруда овал
И бережок, заплёванный и плоский.
Торчит, как нарисованный, в окне
Старик, и занавески вяло виснут.
Обычный нищий в собственной стране,
Но не бездомен — в личный ящик втиснут.
Полвека на заводе протрубил.
Помрет… Уйдет вселенная? — куда там!
Единственную жизнь свою стравил
Компрессорным каким-то агрегатам.
1989
Екатерина Дрибинская. Без названия. Акварель, формат А3. 2021.
ГРАФОМАН
(Из цикла «Записки литконсультанта»)
Он вежлив был и тих, застенчив, даже кроток,
Всем видом говоря: «Авторитеты чту».
Он искоса взглянул, добавил теплых ноток,
Вздохнул и попросил: «Позвольте, я прочту…»
Прочел… Я — то да сё, в каком лито учился,
Побольше бы читать, Есенин, Пастернак…
Но задохнулся он и враз переменился —
Лег на его чело какой-то жуткий знак.
И — с пеню у рта, а фразы всё короче,
И на себе ловлю безумный взгляд его:
«Что мне до этих книг, что мне до этих строчек?!» —
И серое в мозгу клокочет вещество…
1991
***
Ушедшие от нас по снеговой равнине,
По берегу реки, где истончен припай, —
В каких иных краях мы свидимся отныне,
На площадях каких столкнемся невзначай?
Всё безнадежней путь.
Пустынным коридором
Идущие — куда? в провал? в мешок пустой?..
И кто стоит в слезах и провожает взором,
Не смея окликать, объятый немотой?
Их мало… Но хотя и прочим не до смеха,
Они — во все глаза — поверх ребристых вод,
И, напрягая слух, — шагов последних эхо…
Но даже и они ваш проглядят уход.
1992
***
Он берет календулу в аптеке
И в разливе – «стопийсят» вина.
Что мне в этом диком человеке,
Вынырнувшем с городского дна?
Он еще найдет себе лахудру,
Свистнет-гикнет, с ней бухнувши всласть.
Мне же в это тягостное утро
Духом невозможно не упасть.
И в кустах, по плечи влезших в воду,
И в старухе-нищей на углу
Не провижу тайную свободу —
Вижу только ту глухую мглу,
Что к последней приведет палате —
Глюки пересказывать врачу.
Если ангел на небо накатит,
Я и ангела не различу.
1993
НЕБО
Над Охтинским химкомбинатом,
Над хлябью фабричных огней,
Над бытом, кривым и горбатым,
Над сумраком пропитых дней,
Над смрадно чадящей трубою,
Над горстью сиротских монет,
Над тем, что зовется судьбою,
Над тем, чему прозвища нет…
1993
МЕТРО
Немного притушив угар свой,
Не разделяемый страной,
В подземное проникни царство
Не за обол — за четвертной.
Здесь тени поспешают бодро
И обстают со всех сторон.
Неузнан — пьяненький и добрый —
Средь них тусуется Харон.
Он любит всех
И всем прощает,
Он не возьмется вновь за гуж…
И эскалатор возвращает
Обратно к небу сотни душ.
1993
***
С похмелья черного
Он страстно жаждет пива,
Но не получит больше ни шиша.
Дома сомкнулись, ползает лениво
Река, и зябко ёжится душа.
И он плутает в городище мглистом,
В последний раз нащупав путь домой,
И Ангел Смерти с реактивным свистом
Пикирует из бездны мировой.
1994
У ВОКЗАЛА
Ночь громыхает, как телега.
Я знаю, что стрясется тут:
Под сень коварного ночлега
Меня заманят и убьют.
Они сработают что надо:
Сначала зазовут к столу,
А после водки-лимонада
Холодным телом ткнусь в углу.
Гуд бай, последняя холява,
От коей надорвался пуп!..
И малолетняя шалава
Бестрепетно и величаво
Рогожкой принакроет труп.
1994
***
Рыбак подледный, как помешанный,
Сверлит коловоротом пруд,
И через голый парк заснеженный
Собаки радостно бегут.
И посреди безмолвья белого
Функционирует ларек,
И парень вида обнаглелого
В нем восседает, как царек.
И хоть скукожен я от холода,
Но день хорош — ни дать, ни взять!
И всё вокруг светло и молодо,
И слова некому сказать…
1994
***
Есть одно из мест шальных,
Где в любое время суток
Встретишь сотню озорных
Малолетних проституток.
Проплывают облака
По-над бывшим Ленинградом.
Ласка Божия легка,
А иного нам не надо.
Поцелуй меня, «кармен»,
Повиляй упругой попкой.
Для тебя я — только «мэн»,
Пробавляющийся стопкой.
Хлынет дождик, жизнь пройдет,
По затылку хлопнув метко.
А от триппера спасет
Заграничная таблетка.
1994
***
Стою, молчу, вперед не лезу,
На следующей не выхожу.
В окно троллейбуса, как в бездну,
Где город лег на дно, гляжу.
Где, как ни бейся, бесполезно
Карабкаться,
Где не связать
Двух слов…
Молчу, вперед не лезу —
Мне вправду нечего сказать.
1995
***
С усмешкой или с жалостью, о Боже,
Но со своей слепящей высоты
Взгляни: я постоянно насторожен —
Ведь здесь Россия, и кругом менты.
И день придет, когда передо мною
Твой падший ангел сузит злой зрачок —
И захлебнусь соленою слюною,
И сердце завершит дурной скачок.
1999
***
Когда медлительными сгустками
Мое окно залепит,
Я напрочь речь забуду русскую,
Оставив стон да лепет.
Словостроенья тридцать лет? —
Так, графомания…
И лишь в кармане горсть монет —
Твоих, Германия.
1999
***
К чертям уехать, спиться, сгнить
Почти что заживо, забыть,
Как мгла о парапеты плещет…
Я не умею объяснить —
Ты лучше знаешь эти вещи.
Всё осязаемее смрад,
И день кончается не в лад,
И толпы снег бесплатный месят…
Мне — по обочине назад,
Тебе вперед — на «мерседесе».
В потемках замшевых авто —
Я проницаю на все сто —
Огнистый глаз горит под веком…
Не спрашивай, как встарь: «Ты кто?»
Никто. Не числи человеком.
1999
***
Помотался — и в ящик,
Ни судьбы, ни молвы.
Всё в тени уходящей —
Уходящей, увы.
Были ахи и охи
Там, где Спас-на-Крови,
Да стихи вышли плохи…
Вот те Лета — плыви.
«Хоть последний стаканчик,
Хоть один поцелуй!»
Опоздал, старый мальчик!
Дуй, Харонушка, дуй.
2000
Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer6/okun/
