In between
Ты расчленяешь мысль на символы, голоса и
Образы в пустоте – бессмысленные личины.
Рыбы моих небес снижаются, зависая,
Запахи хризантем от знаков неотличимы.
Это еще одно отличие умолчаний –
Слово – еще не суть, но способ самообмана.
В красной воде плюща проглядывает песчаник,
В серой воде реки остались следы тумана.
Как рисовать язык, ни звука не понимая,
Линии собирать обрубленными кусками?
Над горизонтом – ночь, промокшая и прямая,
Ею плывут века, ворочая плавниками.
Море
Наверное, надо бы голосом,
Но понятней в – пускай это будет – записке,
(А как иначе назвать передачу информации из рук в…
хорошо, надеюсь, заметишь не сразу.)
Даже если эта штуковина скользит в пальцах,
Режет острой кромкой
И пахнет
Мокрыми водорослями, йодом, еще почему-то ветром – а вот это к чему бы?
И – так уж и быть – светится,
Совсем слабо, не видно, не часто,
На суше не угадаешь.
Она вообще не для записей,
Разве что шрамы склейки сойдут за знаки,
Но внутри – достаточно места.
(Примечание: для удобства запишем как ритуальную принадлежность.
Похоже, здесь мы верим в аналог флешки,
Возможно, даже импланта,
Залитого чем-то сырым, резко пахнущим, невербальным
Раскрашенная… ракушка? Останки кальмара?
Не похоже на камень.
Дописано: спросить у биологов океана,
Кто-то же точно был, в группе помощи **-ей бригаде
Или в другой, про историю литературы.)
В этой реке найдешь из любого места.
Да, в одиночку. Помнишь? Кажется, можешь помнить.
Главное – выплыть.
Холод. Водовороты. Худшее - холод.
Легче привычным. Ты – да. Прошу: осторожнее, осторожней.
Поймешь, когда сменится запах
И вкус – как маркеры места,
Когда осознаешь
Горечь и йод. И сплюнешь
В волны, не доверяя,
Еще не веря…
Поймешь, когда перья предзимней воды,
Скорость и камни,
Сменятся солью потока, неотвратимой, необратимой,
Больше углов земли
И шире
Вечного неба.
Море лежит под рекой.
Отсюда можно – иначе.
(Примечание: …, их география,
Почему ни имен, ни карты,
Ни даже метафор,
Во что ты, чтоб тебя, верил,
Как существа по-твоему могут эволюционировать
Обратно внутри собственного (о)сознания,
От горящих пернатых к археоптериксам,
оперенным животным,
и дальше к, ползающим, плавучим…
По-твоему,
Как ей об это –
выжить?!)
Море
Всех примет.
Отсюда -
Можно
Иначе?
Mourning
За седлом заката
Волны бег ускорят.
Скалы полосаты,
Ветер дует с моря.
Ни тоски, ни горя
Больше не бывает.
Ветер дует с моря,
Соль с земли сдувает.
Это ли расплата?
Знаю, где теперь я.
Скалы полосаты,
Птицы сушат перья.
От вестей из дома
Руки не отмою.
Серою водою
Ветер дует с моря.
Сomprehension of Names
Туман, который заглатывает меня,
Врастает всеми стеблями постепенно,
Уже не извлечь. Я чую его внутри.
Легчайшие ленты стелются – не поднять.
Рассеянный свет рассыпался по ступеням
На лёгкие крошки – не собирай, смотри.
Как высказать ветер? Ветрено в словаре.
Пустая бумага. Тяжёлая голова и
Дышать невозможно. Улавливаю с трудом –
Размытая до прозрачности акварель:
Ноябрь пластами воздуха остывает,
Становится твердым, себя узнавая льдом.
In between-2
Листья гниют.
Здесь не о чем любоваться.
Холодно.
Ветрено.
Ежевика снова созрела.
Ночью пойдешь собирать,
Испачкаешь руки.
Если кого и встретишь,
смотри, на края одежды:
как завязали?
Если и влево,
Мало ли
чужестранцев
Водой
Приносит.
Зарисовка
Как ты идёшь -
Как небо
Дышит
Ветром и облаками.
Слышу, как шелестят, постукивают, летят
Звуки заколок,
Вижу бичи волос,
Теченье одежды
Вот раздвигается воздух,
спирально
Справа и слева.
Нет, силуэтом - куски
Дыма и веток,
Карие листья.
Там у вас осень.
Landscape
Небо не то, чтобы скрыто, но облака и дождь,
Разве что камешки с моря в доме давно сухи.
Что ты рисуешь сверху за палевым слоем туч?
Дом ли, которого нет? Море ли, чтобы дышать?
Если и море, что оно выплеснет на живых?
Сколько внезапных пар по-рыбьи откроют рты,
Чтобы, нашарив шею, съехать в тепло ключиц,
Слизывать жар и холод старой любви чужой.
Если и дом, то чей, нас много, кому болит,
Сколько во сне опять откроют входную дверь,
Сядут на кухне на пол, гладя его рукой.
Сколько не вспомнят, сколько проснутся и не дойдут.
Это парейдолия: я на тебя смотрю.
Дождь оседает в небо, мелкая чешуя.
Год проникает в поры, в пору ли будет он?
Можно ли жить не моря? Вряд ли, да и зачем.
Что ты рисуешь?
Where?
Чья здесь трава и камни, чья степь, чьи трещины зарастают?
Перекати-сансара катится бездорожьем,
По меловым холмам, вперёд, по выжженным и колючим
Не то, чтобы тропам,
И не то, чтобы струям
Ветра?
Чья здесь трава, приблизь лицо, близоруко прищурься,
Синие облака, смотри, – дыхание латимерий,
Не уловить, не вплести. Но кости земли!. Но маки.?
Косы прабабки текут,
Куда там клубкам и мифам.
Жарко.
Или не так,
Иначе?
Чья здесь земля?
Who in the future would believe that we were existing?
(Более мира, горше, чем воды Леты
Эта рука мне.)
Море повсюду. Водоросли и лето.
Перья и камни.
(Сколько столетий держимся за беседу,
Словно за леер?)
Мертвые рыбы. Ветер колышет сети.
Я не жалею.
Что прорастает, что облетает с веток?
Время не лечит.–
Завтра, скажи мне, черный какого цвета
Ляжет на плечи?
Воздух густеет. Веки, века, колени
Все неподъемней.
Между войной и сменами поколений
Кто нас запомнит?
Кто нас заполнит – логикой человечьей,
Стылыми снами?
Я не жалею. Лето пребудет вечно,
Даже не с нами.
Зёрна и всходы, и череда династий.
Чаячьи стаи.
В горы и воды, в лунную сеть и снасти
Мы прорастаем.
Мария Грабовская (Мария Щербина).
Украинская поэтесса, харьковчанка. Авторка сборников стихов "Я твоя боль", "После и вовремя", "Троеночие". Лауреатка премии Б. Слуцкого за книгу "Троеночие". Ее тексты – это сочетание философского мировоззрения, создания мифов и живописных образов, осознания себя в мире слов, знаков и символов, мифологических и культурных взаимопроникновений. Состоит в Национальном союзе писателей Украины и Национальном союзе журналистов Украины. Помимо поэзии, Мария – ученая в области Gender Studies, кандидатка философских наук.
