Генералам двенадцатого года
Сергею
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса.
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след —
Очаровательные франты
Минувших лет.
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера —
Малютки-мальчики, сегодня —
Офицера.
Вам все вершины были малы
И мягок — самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
———
Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,
И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена...
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна.
О, как — мне кажется — могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать — и гривы
Своих коней.
В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век...
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.
Три сотни пробежало — трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы все могли.
Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешенная рать?..
Вас златокудрая Фортуна
Вела, как мать.
Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие —
И весело переходили
В небытие.
Феодосия, 26 декабря 1913
* * *
Все глаза под солнцем — жгучи,
День не равен дню.
Говорю тебе на случай,
Если изменю:
Чьи б ни целовала губы
Я в любовный час,
Черной полночью кому бы
Страшно ни клялась, —
Жить, как мать велит ребенку,
Как цветочек цвесть,
Никогда ни в чью сторонку
Глазом не повесть...
Видишь крестик кипарисный?
— Он тебе знаком —
Все проснется — только свистни
Под моим окном.
22 февраля 1915
* * *
Цыганская страсть разлуки!
Чуть встретишь —
уж рвешься прочь!
Я лоб уронила в руки
И думаю, глядя в ночь:
Никто, в наших письмах роясь,
Не понял до глубины,
Как мы вероломны, то есть —
Как сами себе верны.
Октябрь 1915
* * *
Ты проходишь на Запад Солнца,
Ты увидишь вечерний свет,
Ты проходишь на Запад Солнца,
И метель заметает след.
Мимо окон моих —
бесстрастный —
Ты пройдешь в снеговой тиши,
Божий праведник
мой прекрасный,
Свете тихий моей души.
Я на душу твою — не зарюсь!
Нерушима твоя стезя.
В руку, бледную от лобзаний,
Не вобью своего гвоздя.
И по имени не окликну,
И руками не потянусь.
Восковому святому лику
Только издали поклонюсь.
И, под медленным снегом стоя,
Опущусь на колени в снег,
И во имя твое святое
Поцелую вечерний снег. —
Там, где поступью величавой
Ты прошел в гробовой тиши,
Свете тихий — святыя славы —
Вседержитель моей души.
2 мая 1916
* * *
Красной кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
16 августа 1916
* * *
И сказал Господь:
— Молодая плоть,
Встань!
И вздохнула плоть:
— Не мешай, Господь,
Спать.
Хочет только мира
Дочь Иаира. —
И сказал Господь:
— Спи.
Март 1917
* * *
В лоб целовать — заботу стереть.
В лоб целую.
В глаза целовать —
бессонницу снять.
В глаза целую.
В губы целовать — водой напоить.
В губы целую.
В лоб целовать — память стереть.
В лоб целую.
5 июня 1917
* * *
Идет по луговинам лития.
Таинственная книга бытия
Российского —
где судьбы мира скрыты —
Дочитана и наглухо закрыта.
И рыщет ветер, рыщет по степи:
— Россия! — Мученица! —
с миром — спи!
30 марта 1918
* * *
Белье на речке полощу,
Два цветика своих ращу.
Ударит колокол — крещусь,
Посадят голодом — пощусь.
Душа и волосы — как шелк.
Дороже жизни — добрый толк.
Я свято соблюдаю долг.
— Но я люблю вас — вор и волк!
Между 26 мая и 4 июня 1918
* * *
Белогвардейцы! Гордиев узел
Доблести русской!
Белогвардейцы! Белые грузди
Песенки русской!
Белогвардейцы! Белые звезды!
С неба не выскрести!
Белогвардейцы! Черные гвозди
В ребра антихристу!
9 августа 1918
* * *
Мне был подан с высоких небес
Меч серебряный —
воинский крест.
Был мне с неба пасхальный тропарь:
— Иоанна! Восстань, Дева-царь!
И восстала — миры бороть —
Посвященная в рыцари — Плоть.
Подставляю открытую грудь.
Познаю серединную суть.
Обязуюсь гореть и тонуть.
8 октября 1918
* * *
Высоко мое оконце!
Не достанешь перстеньком!
На стене чердачной солнце
От окна легло крестом.
Тонкий крест оконной рамы.
Мир. — На вечны времена.
И мерещится мне: в самом
Небе я погребена!
Ноябрь 1919
* * *
Простите Любви — она нищая!
У ней башмаки нечищены, —
И вовсе без башмаков!
Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, —
Ей в дар башмачок сняла.
Другой — на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый — узнать — прошел.
Босая теперь — как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.
30 декабря 1919,
Кунцево — Госпиталь
* * *
Сижу без света и без хлеба,
И без воды.
Затем и насылает беды
Бог, что живой меня на небо
Взять замышляет за труды.
Сижу, — с утра ни корки
черствой —
Мечту такую полюбя,
Что — может, —
всем своим покорством
— Мой Воин! — выкуплю тебя.
16 мая 1920
* * *
В сиром воздухе загробном —
Перелетный рейс...
Сирой проволоки вздроги,
Повороты рельс...
Точно жизнь мою угнали
По стальной версте —
В сиром мо’роке — две дали...
(Поклонись Москве!)
Точно жизнь мою убили.
Из последних жил
В сиром мо’роке в две жилы
Истекает жизнь.
28 октября 1922
* * *
Ты, меня любивший фальшью
Истины — и правдой лжи,
Ты, меня любивший — дальше
Некуда! — За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. — Десницы взмах! —
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
12 декабря 1923
* * *
Русской ржи от меня поклон,
Полю, где баба застится...
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце...
Ты в погудке дождей и бед —
То ж, что Гомер в гекзаметре.
Дай мне руку —
на весь тот свет!
Здесь мои — обе заняты!
7 мая 1925
