Антуан де Сент-Экзюпери / был пилот, писатель и пижон – / черт его за это побери, / потому что перся на рожон. / Этот невозможный Антуан – / даром, что писатель и пилот, / часто опрокидывал стакан / и летал, забыв про самолет...

«Прикатил к тебе не зря же, / знай, дружище – I am Russian,°° / гениальностью заряжен, / и хвалою заражен. / Ты со мною на рожон / не полезешь!» / И с ухмылкой, / он схватил мою бутылку / и...

Снесенные дома / Умершего Арбата, / Спасенные тома / И вирши самиздата. / Колодцы пустоты, / Расколотые арки / И нашей нищеты / Бесценные подарки...

Когда жизнь человека заходит в тупик или исчерпывается буквально во всём, чем он до этого дышал, открывается особое время и пространство отчаяния и невесомости. Кейси Пибоди, одинокая не юная уже девушка, погрязшая в давних студенческих долгах и любовной путанице, неожиданно утратившая своего самого особого друга – собственную мать, снимает худо-бедно пригодный для жизни сарай в Бостоне и пытается хоть как-то держаться на плаву – работает официанткой, выгуливает собаку хозяина сарая. Есть у Кейси и повод наведаться к врачам. А сверх всего этого она – увлеченная начинающая писательница, и ей есть что сказать. Хватает ей и бесов, каких гоняют маститые писатели в своих сочинениях, однако то, что постепенно получается у Кейси, – не графомания, и даже она сама это, пусть и нерешительно, понимает. О том, как жизнь перетасовывает паршивейшие карты, на какие неожиданные повороты бывают богаты даже самые горькие безнадежности и как глубок и устрашающе прекрасен мир, когда на него смотрят глазами творца, рассказывает и показывает нам Лили Кинг – и взгляд ее проницателен, нежен и бескомпромиссен.

В Пуще мне пришла мысль об аналогии судьбы евреев в Палестине и зубров в Пуще. Наверное, романтическое обстановка и выпитая зубровка навеяли: они жили в особом месте, их всегда было немного. Их постоянно убивали, изгоняли, устраивались массовые охоты/погромы. В мировых войнах большинство их убили; после II мировой войны было определено место жизни для уцелевших.

Одним из центральных элементов текстов Стругацких в широком спектре от романов до пьесы являются их обращения к исторической травме и травматическому опыту, и в первую очередь, опыту Холокоста и памяти о нём. В то же время, в их письме отсутствуют те характеристики, которые в современной психологии и культурологии принято рассматривать в качестве индикаторов посттравматического: ослабленное или замутненное восприятие «я».

Образ Фанни как женщины-жертвы никак не воспринимается, напротив, ясно выражен индивидуальный характер талантливой, выдающейся и целеустремлённой женщины. Женщины, которая сумела осуществить творческие задачи и устремления, не ущемляя себя в потребности любить, быть любимой и подарить жизнь ребёнку. Биография Фанни Гензель уникальна и заслуживает соответствующего к ней отношения.

Акакий Акакиевич Башмачкин, переехав из Петербурга в Москву, способен обрести немыслимую власть и все золото мира. Башмачкин, переехавший из Москвы в Петербург, может только слиться с пейзажем, собственным прахом добавив пыли пыльному городу. Таков герой романа Антона Секисова – молодой московский литератор, перебравшийся на берега Невы в надежде наполнить смыслом свое существование. Он пытается наладить быт и постигает петербургский образ жизни – много пьет, встречается с местными культовыми фигурами (вполне реальными) и ведет с ними разговоры об отвлеченных материях. Но однажды он обнаруживает на своей странице «Википедии» дату не только рождения, но и смерти. Порывшись в интернете, герой находит и фотографию своей могилы. Не обретя здесь смысл, он обретает цель: отыскать на одном из тринадцати исторических петербургских некрополей таинственную могилу.

Мой свет, былых страданий с нами нет,/ Былых любовей дальняя дорога/ Заметена, и видно только Богу/ Куда ведет и исчезает след.

Симметрия, по определению, — математическая процедура, преобразование, оставляющее объект неизменным. Сразу видно, что симметрия наиболее полно воплощает Платоновский идеал знания, в самом деле, согласно Платону — истинно познаваемое только вечное, нетленное, постоянное, неизменное. Платон полагал наиболее надежным хранилищем истины — математику, ведь именно математика имеет дело с непреходящим знанием (сегодня можно в этом усомниться, но традиционная точка зрения такова).

Раньше ошибки непрофессионализма и невежества при публикации статьи, книги или при выпуске фильма на экраны страны были редчайшим исключением: на страже качества интеллектуальной продукции стояли грозные ряды редакторов (литературных, художественных, технических), корректоров, консультантов, внутренних и внешних рецензентов. Непрофессионального, невежественного автора просто не допускали к публикации.

 Завораживающий литературный дебют о поисках истинной близости и любви эпических масштабов. Действие романа охватывает едва ли не всю Индию, от Андаманских островов до гималайских заснеженных пиков. История следует за ученым, изучающим деревья, за его женой, общающейся с призраками, за революционером-романтмком, за благородным контрабандистом, за геологом, работающим на леднике, за восьмидесятилетними любовниками, за матерью, сражающейся за свободу сына, за печальным йети, тоскующим по общению, за черепахой, которая превращается сначала в лодку, а затем в женщину. Все они вместе – это жизнь, столь же необъятная, как сама Вселенная.

В городе вроде Хмельника очень важна среда, важно, как посмотрят, что скажут, какая разойдется молва. Идешь, а про тебя все всё знают: то ты грязный тип с матерным журналом, то антисоветчик. У родителей из-за тебя большие неприятности. Это ужасно угнетало. Потом вдруг накал стал спадать, наше дело рассосалось. Вероятно, до кого-то наверху дошло, что попасть может всем: недоглядели, ослабили бдительность.

Позже, чтобы прокормиться, мы купили козу Таньку, которая паслась в общем стаде, а я обожал ее молоко. И тут я услышал, что нашу козу прозвали Еврейкой. По вечерам, когда стадо пригоняли домой, нам кричали: Забирайте свою Еврейку! Так я впервые почувствовал, что быть евреем — значит, быть не вполне таким, как все. Но военное время было, пожалуй, не очень антисемитским: было не до того. Худшие времена наступили позже.

Администрации лагеря не нравились заключённые, евшие кузнечиков, пчёл и прочих насекомых, которые залетали в уборные блоков. Замеченных расстреливали на месте — во избежание дизентерии и других инфекций. Поэтому Макс ел пчёл крайне осторожно — на рассвете, если очень сильно урчало в желудке и все ещё спали.

В хорошем произведении персонажи изображены настолько точно, что кажутся реальными людьми. Они по воле автора сталкиваются с трудностями, встают перед моральным выбором, рискуют здоровьем и даже жизнью. Что, если бы литературные герои прошлого и настоящего, потерпевшие трагическую неудачу, обратились вовремя к психотерапевту? Уберегла бы родителей царя Эдипа от катастрофы консультация по вопросам воспитания детей? Развернулась бы иначе история Ромео и Джульетты, если бы они были старше? Может, Дракулу не понимали окружающие, а Волан-де-Морта недолюбили в детстве? Означают ли эротические фантазии Кристиана Грея из «Пятидесяти оттенков серого» нехватку в нем мужественности?  Авторы книги, литературовед и психиатр, подвергли некоторых известных персонажей художественной литературы психологическому анализу, чтобы понять, чем объясняются их неудачи, какие причуды и проблемы универсальны для всех, а какие - обусловлены эпохой.

Возможно, разговоры до глубокой ночи – это единственный способ убежать от хтонического ужаса ночи, стремительно падающей темноты, когда полный жизни, цвета и радости остров вдруг становится почти чёрным, а море – пугающим, никогда ведь не знаешь, что оно может принести под покровом темноты. И летом, и зимой вечерние часы тут для меня – самые тоскливые, тягучие, несущие скрытую угрозу; этого нет ни в Праге, ни в Одессе, где – особенно в Одессе – закаты плавны, мягки, где над морем долго держится свет, а в городе продолжает бурлить жизнь. На Кипре – тишина, пустота, тревога, и киприоты держатся группами, сидят в тавернах и барах, танцуют в ночных клубах до глубокой ночи и приходят домой лишь для того, чтобы рухнуть в постель, зная, что утро придёт совсем скоро, и в шесть утра жаркое солнце моментально растопит все страхи.

Деревья в ряд. Сквозь лиственный урон всё лучше видно станцию, перрон, не знающую очереди кассу – кассир считал до вечера ворон. Людей считал бы – не было оказий. Провинция, здесь я в стопервый раз куплю билет у сонного вампира, который в этой будочке погряз.

Хорошо начинается август – вот беседки расплывчатый абрис и взъерошенных звёзд витражи, вот, заложники вечери тайной, мы на старых качелях болтаем – так под небом качается жизнь, я прошу – обо всём расскажи…

Боковым зрением отметила, что в глубине двора, на пустой детской площадке, качается на качелях некто неопределённого пола и возраста, но явно не ребёнок, скорее подросток, но очень странно одетый. Яркое жёлтое пятно капюшона, скрывающего голову, торчало из оранжевой попоны, какие обычно носят работники дорожных служб, а на ногах у этого жёлто-оранжевого конуса болтались грязно-голубые ботинки-дутики. Присмотревшись, Вера поняла, на кого похож этот клоунский персонаж.

Как аргонавты отданы Палладе, до дна – так, измеряя каждый день итог температуры по палате, непросто выйти за её предел, за семь дорог и двадцать две молвы, и три молитвы на исходе лета. Малевич был дальтоником, увы, квадратный вирус ультрафиолетов

Эта книга о наследственности и человеческом наследии в самом широком смысле. Речь идет не просто о последовательности нуклеотидов в ядерной ДНК. На то, что родители передают детям, влияет множество факторов: и митохондриальная ДНК, и изменяющие активность генов эпигенетические метки, и симбиотические микроорганизмы… И культура, и традиции, и география, и экономика, и технологии, и то, в каком состоянии мы оставим планету, наконец. По мере развития науки появляется все больше способов вмешиваться в разные формы наследственности, что открывает потрясающие возможности, но одновременно ставит новые проблемы. Технология CRISPR-Cas9, используемая для редактирования генома, генный драйв и создание яйцеклетки и сперматозоида из клеток кожи — список открытий растет с каждым днем, давая достаточно поводов для оптимизма... или беспокойства. В любом случае прежним мир уже не будет. Карл Циммер знаменит своим умением рассказывать понятно. В этой важнейшей книге, которая основана на самых последних исследованиях и научных прорывах, автор снова доказал свое звание одного из лучших научных журналистов в мире.

Классическая работа 1958 года известного французского феноменолога посвящена образам пространств, их месту и функционированию в литературе и искусстве — от трактатов Ямвлиха и эссеистики Бодлера до романов Виктора Гюго и картин Ван Гога. «Поэтика пространства» — одно из самых лирических исследований феномена дома. Башляр приглашает нас в путешествие от подвала до чердака, чтобы показать, как восприятие жилища и других укрытий формируют наши мысли, воспоминания и мечты.

Вернуться в ту непрожитую жизнь,/ где начинали страстно и напрасно/ молиться и дышать./ Все тот же дом, подъезды, этажи,/ безжалостная масляная краска.