Проза

Одна наша близкая знакомая, родив в свои 42 года сына, заболела раком щитовидной железы, и врачи давали ей от силы шесть месяцев жизни, но только при условии, что она согласится ампутировать плечо и грудь. «Нет, – сказала себе больная, – я не могу допустить, чтобы мой сын рос без матери.» Имея медицинское образование, она смогла засесть за книги и вступить в упорную войну с болезнью, пробуя то одни, то другие альтернативные способы лечения. Четыре года шли бои, победы сменялись поражениями, но, в конце концов, она одолела врага. Врач проделал все необходимые тесты и с изумлением объявил, что неизлечимый рак исчез, излечен. – Я знаю, что вы не станете оповещать коллег об этом результате или описывать его в статье, – сказала исцелившаяся пациентка, – потому что он ставит под сомнение диагноз, поставленный вами четыре года назад. Но, скажите, если моя болезнь случится с кем-то из членов вашей семьи, вы поделитесь с ними моим опытом? Врач промолчал.

«Сильнейшая тряска охватила самолет, от бешеной вибрации оборудование приборной доски утратило зримость, Хлозепин и радист, стоящие позади действующей троицы, почуяв, что дрожащий пол уходит из-под ног, вцепились в вертикальные подпоры кабины, — «аэроплан» не снижался — падал. Гибельная амальгама железа и льда, в которую превратился летательный аппарат, вышла из повиновения человеку и не откликалась на его старания найти выход из чрезвычайного положения. Точнее — близкого к катастрофическому, поскольку доминанта ситуации — земля, с каждой секундой настойчивей заявляла о себе. Какофония — надрыв моторов, скрежет и лязг аппаратуры, щитков и лючков, оборудования — продолжалась».