Проза

сказка

эту же ночь мне приснился сон, в котором я сидел за большим овальным столом со своими друзьями, нас было восемь человек. Мы все были в белых рубахах, молча смотрели друг на друга и улыбались. Я чувствовал, что понимаю каждого из присутствующих без слов… Мы общались, не проронив ни звука. На слабо освещённом столе стояли несколько вазочек с фруктами и больше ничего.

Артём расплатился с водителем и ринулся к зданию полиции. Буквально на ступеньках его подхватили с двух сторон, впихнули в машину, и он почувствовал лёгкий укол в спину. Очнулся в лесу связанным и встретился с тяжёлым взглядом шефа.

Несомненно, Гумилёв прекрасно знал творчество последнего «проклятого поэта», скончавшегося в 1891 году. Его, как всю литературную молодёжь в обеих столицах России, влекла его изумительная поэзия: «Пьяный корабль», «На музыке», «Украденное сердце», «Песня с самой высокой башни», «Вороньё» и множество иных стихотворений. Однако перевёл Гумилёв лишь его сонет «Гласные».

Ночь весенняя, ночь молодая встала у калитки… Вот именно: майским вечером уже в лёгких, нежных сумерках вдруг во дворе почувствуешь — пришла и встала — живой тайной ночь. И от того — душа и улыбнется, и загрустит… И яблоня, и плетень, и рябинка, и серый камень у соседских ворот — всё: слышит и видит твою душу…

Давно не читаю фантастику, тем более не имею представления о современных таких произведениях и направлениях. Но в детстве увлекался ею, записывался в районной библиотеке в очередь на Жюля Верна, Герберта Уэлса, Александра Беляева — это был «классический» набор увлекательного несоветского чтения для того возраста.

Одной завистливой невестке не давали спокойно спать ботфорты, привезённые для её влиятельной свекрухи с какой-то выставки в Италии, которые та, критически оценивая свой возраст и помня о положении, не носила, но и расстаться с которыми не имела сил.

Ранним февральским утром, ещё до свету, всё вокруг качнулось, подалось в сторону, стало другим… Едва слышно, глухо бухнули буфера вагонов. Поезд остановился. Я открыл глаза. Глянул на часы — пять утра. По времени, значит, остановка в Ростове

Директор детдома сдержал слово: позвонил в контору совхоза, и в первое же воскресенье вместо любимых лыжных катаний пацаны неохотно собирались чистить коровники. Для такого мероприятия на всю группу мальчишек были принесены со склада ссохшиеся сапоги, и пацаны наколачивали их на ноги.

Мiр устроен так, что он таинствен и непостижим в своих тайнах. И, наверное, это замечательно, потому что иначе, если бы он был прост и сразу постигнут человеком во всей его полноте — он стал бы неинтересным, скучным, ограниченным прикладными науками и занятиями. Тогда как его величественная тайна побуждает человека стремиться к ее познанию и смысла жизни в этом мiре — и обращаться за ответом к Творцу для познания Истины.

Год за годом — свежее детство со своими заботами. Промелькнуло время перед торжественным приходом в первый класс… А вот уже и наш 3-й «А» — самый большой в школе. Сорок четыре человека! Как только Нина Александровна Винокурова, первая учительница моя, справлялась?

Сельцо Михайловское, укрытое мутно-молочной пеленой, ещё пребывало в утренней дрёме. Туман клочьями осел на кронах деревьев, а также на кустах сирени и жасмина, окружавших господский дом. На чьём-то крестьянском подворье громко прокукарекал петух, и тут же стали подавать голоса его немногочисленные сородичи. Из-за ближайшего холма робко выскользнул первый солнечный луч, заискрившись в водах двух прудов, в петляющей вдоль изумрудных лугов речки Сороть и обращённых на восток окнах домов.

В допросной комнате было прохладно. Это чувство подкреплялось и серым цветом стен, и металлическими элементами однотипных офисных стульев, и безжизненными лампами дневного света. И хотя кондиционер в помещении работал, человек в твидовом пиджаке с кожаными заплатами на локтях и небольшой ссадиной под глазом знал, что ощущение холода сейчас чисто психосоматическое.

...При этом чуть не все русско-эмигрантское окружение Набокова по обе стороны океана взяло в этой дуэли сторону Пастернака, называя Набокова «Сальери наших дней». «Какое сделал я дурное дело, и я ли развратитель и злодей. я, заставляющий мечтать мир целый о бедной девочке моей…"