Проза

Вскоре слава замечательного певца (которому, кстати, Филатов, вернул зрение) разнеслась по всему Советскому Союзу. Но мы, дачники с 12-й станции Большого Фонтана, всю жизнь гордились тем, что первое выступление в СССР ставшего теперь уже легендой Артура Айдиняна состоялось в 1951 или 1950 году в нашем маленьком дачном коллективе на Алкиной веранде.

Эту рукопись прислали нам сотрудники Готской научной библиотеки, расположенной в замке Фриденштайн. Рукопись была найдена в подвалах библиотеки, и хотя написана на тюрингском диалекте средневерхненемецкого языка, дата написания, обозначенная в конце текста – 1987 год. Автором рукописи значился некий Герхардт Гогенштауфен, иных следов которого нам найти не удалось.

– Прекратите бесполезное сопротивление. Что бы вы ни делали, вы не причините никакого вреда звездолётам! Отдайте нам женщин и всё будет хорошо. У нас нет никаких планов убивать мужчин. Быстрее передавайте их нам.

Колесо прошло почти четверть круга, и теперь они находились чуть ниже окончания опоры, к которой крепилась ось. Пашка подвернул руль и кабинка, жалобно скрипнув, крутанулась по часовой стрелке, кроны тополей поплыли влево.

Из повествования нетрёхнутой Вали односельчане узнали следующее: приехавшие к Егорычу «городские тилигенты» рассказали ему, что «в какой-то стране с неприличным названием» стали переписывать потомков «ихнего короля, который помер чёрт-те сколько лет назад». Нашли всех, кроме одного. И вдруг выяснилось, что недостающий потомок – это Егорыч.

сказка

сказка

эту же ночь мне приснился сон, в котором я сидел за большим овальным столом со своими друзьями, нас было восемь человек. Мы все были в белых рубахах, молча смотрели друг на друга и улыбались. Я чувствовал, что понимаю каждого из присутствующих без слов… Мы общались, не проронив ни звука. На слабо освещённом столе стояли несколько вазочек с фруктами и больше ничего.

Артём расплатился с водителем и ринулся к зданию полиции. Буквально на ступеньках его подхватили с двух сторон, впихнули в машину, и он почувствовал лёгкий укол в спину. Очнулся в лесу связанным и встретился с тяжёлым взглядом шефа.

Несомненно, Гумилёв прекрасно знал творчество последнего «проклятого поэта», скончавшегося в 1891 году. Его, как всю литературную молодёжь в обеих столицах России, влекла его изумительная поэзия: «Пьяный корабль», «На музыке», «Украденное сердце», «Песня с самой высокой башни», «Вороньё» и множество иных стихотворений. Однако перевёл Гумилёв лишь его сонет «Гласные».

Ночь весенняя, ночь молодая встала у калитки… Вот именно: майским вечером уже в лёгких, нежных сумерках вдруг во дворе почувствуешь — пришла и встала — живой тайной ночь. И от того — душа и улыбнется, и загрустит… И яблоня, и плетень, и рябинка, и серый камень у соседских ворот — всё: слышит и видит твою душу…

Давно не читаю фантастику, тем более не имею представления о современных таких произведениях и направлениях. Но в детстве увлекался ею, записывался в районной библиотеке в очередь на Жюля Верна, Герберта Уэлса, Александра Беляева — это был «классический» набор увлекательного несоветского чтения для того возраста.

Одной завистливой невестке не давали спокойно спать ботфорты, привезённые для её влиятельной свекрухи с какой-то выставки в Италии, которые та, критически оценивая свой возраст и помня о положении, не носила, но и расстаться с которыми не имела сил.

Ранним февральским утром, ещё до свету, всё вокруг качнулось, подалось в сторону, стало другим… Едва слышно, глухо бухнули буфера вагонов. Поезд остановился. Я открыл глаза. Глянул на часы — пять утра. По времени, значит, остановка в Ростове