Поэзия

Но он ведь не ангел – обычный земной человек, Не кукла, чтоб дёргал хозяин за нужные нитки. Пусть сам исправляет свои и чужие ошибки И выстроит сам, как сумеет, свой мир и свой век.

Если память жива, если память жива, То на мамином платье светлы кружева, И магнолия в рыжих её волосах, И минувшее время на хрупких часах. Меж холмами и морем летят поезда, В южном небе вечернем пылает звезда, Возле пенистой кромки под самой звездой Я стою рядом с мамой моей молодой. 1994

«За что мне эта Божья благодать —/Бездонность мысли, бесконечность неба,/Глубокий вдох, домашний запах хлеба,/Стихи, семья, — о чем еще мечтать?/За то, что мне дано осознавать:/Всего лишь миг Вселенной существую,/Что всё это придется потерять —/И свет дневной, и даже тьму ночную!»

А больше я вам Ничего не скажу. Я жлюсь И яжык Жа жубами Держу.

Неужели, всё моё сердце– это кусок битума, наваренный на соку из загустевшей крови в роговице глаза, потускневшей от частых чартерных рейсов и обещаний не писать ей больше ни строчки

Явления созданы мемами: в рою беспорядочных встреч знаков, значений и смыслов рождались объекты Реальности, осыпаясь падшими ангелами, наказанными вновь прожить, заслужить возврат в Небытие.

Имени нашего Бога Я не могу предать. Да и слишком этого много Того, что хотите вы дать…

Только Богу — внятна Скорбь — Только Богу — Иеговы не лепечут В Уши Богу — Бог-Сын — хранит ее — Непреложно — Бог-Духa Честь — Столь же надежно —

На реках Вавилона мы сидим. Туманами над водами чужими Плывёт наш плач о Иерусалиме. А за спиной сражений черный дым.

Бог Якова любил, любил и Яков Бога. Но в ночь одну они боролись, как мужи. Их силы неравны и розны две души, Хоть Яков был слабей, а все ж не звал подмогу.

«...Мир, который вынут из войны, Населяют мураши и птицы; Там пекутся облака с корицей, И на блюде – ломти тишины...»

«...Дубрава шорохом таинственным полна. / Планирует с ее ветвей отвесно / на жухлую траву резных листов волна. / И по утрам в тумане вся окрестность...»

«...Нельзя обойтись парой вежливых фраз, / Решается всё только здесь и сейчас – / Нельзя оставлять на потом. / А то – не признает поэта Пегас, / А то – позабудет поэта Парнас, / А то ведь – останусь скотом...»