Поэзия

Антуан де Сент-Экзюпери / был пилот, писатель и пижон – / черт его за это побери, / потому что перся на рожон. / Этот невозможный Антуан – / даром, что писатель и пилот, / часто опрокидывал стакан / и летал, забыв про самолет...

Грозовой небосклон, как воздушный сапфир, / Там, где в радужной сфере нектар. / Рассекал свод небес снежно-белый пунктир / И дождем зашептал тротуар...

...Не будет вам ни сада, / Ни солнечного града, / А только грохот "Града", / И глад, и хлад, и мор. / Иного нет расклада...

Зельма Меербаум-Айзингер — черновицкая поэтесса с трагической судьбой, навсегда оставшаяся юной. Ее жизнь оборвалась в возрасте 18 лет в одном из нацистских лагерей Транснистрии в декабре 1942 года...

Приказали войти в клетку / Раскачиваюсь над сценой / В сетях любви / Хлестнули и я прикурила / И кудри ниже пояса / Прицепили орден / «Красного фонаря»...

Сердце анонсировав любовью,/ ты кладёшь планшет у изголовья —/ он, оставшись без сети вай-фай,/ текст выносит на безлюдный край

Глядели вниз, на горизонт,/ из окон, вырезанных в камне,/ и раньше воины и ханы,/ но разрушенье и позор/ пересидеть нельзя веками.

Прости за глупость, откровенность/ И за подробности «на грани»./ Ведь главное — та сокровенность,/ Живущая в душе Оксаны.

Где наши годы? Нету и в помине/ Уходит жизнь, как летнее тепло./ Ещё недавно был я в Таормине,/ опомнился — тринадцать лет прошло.

Вымыли окна, и стало светлей./ Голые ветки моих тополей/ трогают небо, как руки слепца,/ чтобы узнать выраженье лица.

Мой свет, былых страданий с нами нет,/ Былых любовей дальняя дорога/ Заметена, и видно только Богу/ Куда ведет и исчезает след.

Девяти, девяноста и девятистам/ Столь ты нужен, сколь признан толпой;/ Но тот тысячный — зов упреждая твой, — сам/ Против всех встанет рядом с тобой.

При виде горя тех, кто лучше нас,/ Свое скорей забудется как раз./ У одного в уме всегда болит,/ Когда былых утех изглажен вид.

Как аргонавты отданы Палладе, до дна – так, измеряя каждый день итог температуры по палате, непросто выйти за её предел, за семь дорог и двадцать две молвы, и три молитвы на исходе лета. Малевич был дальтоником, увы, квадратный вирус ультрафиолетов

Пламенный, стань умеренным, Словно под ноль остриженным. Чтобы не быть осмеянным, Чтобы не быть униженным, Сердце своё горячее Спрячь подо льдом учтивости. Не торопись с отдачею, Толку в твоей ретивости…