Поэзия

«И снова наш мир удивился, / Очнувшись от зимнего сна! / На яблони снег опустился, / Нежна лепестков белизна. / И теплой метели кипенье — / Как Божье дыханье в садах… / Растает земное мгновенье, / Но вызреет вечность в плодах…»

«В России когда-то жил маленький ангел, / Растерзанный силами слуг сатаны, — / С той страшной поры лишь ракеты и танки / Хранители нашей бескрылой страны…»

«Жаркий полдень. В глуши сосняка / Терпко пахнет от хвои нависшей. / Тишина как печаль глубока — / Даже птичьего пенья не слышно. / С загорелых, упругих стволов / Не слетит чешуя золотая, / Лес молчит, а над ним облаков / Златоверхая, лёгкая стая…»

Сплошные загадки, ответов на которые Лариса Миллер не знает. Было бы нечестно сказать, что эта более чем нелепая роль «политического Вовочки» её не угнетает. Но ко всему привыкаешь, тем более если это длится годами. Но самое главное, что теперь, в эпоху интернета, этот государственный «острый локоть» не способен стать барьером между автором и читателями.

За надежды, ушедшие разом,/ И дождей непрерывную сеть - / Чем обязан тебе, чем обязан… / И за осень в придачу? — ответь.

В конце концов, любой, кто приступает/ к существованью, преступает грань/ блаженного небытия, и значит,/ куда ни посмотри, везде — преступник.

Оленька, я уже смирился — отсижу, а потом/ Мы поселимся где-нибудь в Вологде, в домике за мостом./ Все-таки я надеюсь — в декабре амнистия…»/ Больше ничего не было — кроме выстрела.

Всё в мире преходяще, невесомо./ Течёт песок времён на жизни плаху./ Напев свирели заглушают громы./ Людские души съёжились от страха.

С руки сорвётся птица,/ завьётся в узел нить./ Не клянчить, а молиться,/ не льстить — благодарить.

Из цикла стихотворений

Сколько бы лодка ещё о быт Ни разбивалась, всё ж Путь держать весело, без обид, Превозмогая дрожь И повторяя, как дважды два, Прежде, чем выйдет стих: Главное это ведь не слова, А наполненье их.

…ну а так, говорил он, конечно, если был бы он капитаном и действительно вышел в отставку, чуть седой, с гарцующей тростью, с обожжённой бриаровой трубкой, после ужина в топь кальвадоса дольку свежей луны добавляя, он бродил бы вдоль побережья, вдоль сетей, перевернутых лодок, деревянных смолистых причалов, мимо пьяного увеселенья или парочек уединённых и малиновых аква-закатов, что послойно впечатаны в лето.

Почему я не ветер, не море, не свет, не огонь, не гора, не сосна, не олень или птица? Точно знает, как жить этот радостный скачущий конь. Бег – молитва его, он не может ничем соблазниться.

Палиндромы, анаграммы, логогрифы, омограммы и т.п.

Избавляется небо от просини. Неприкаянность сводит с ума. Мы навеки останемся в осени, Даже если нагрянет зима. Бесприютны по праву рождения, Тихий омут – туманная бель. Я – твоё, ты – моё наваждение, Я – твоя, ты – моя колыбель.