Поэзия

Я готов оставить города без света/ и в портвейн превращать озёрную воду,/ лишь бы она, вспомнив, что я есть на свете,/ писала мне письма про жизнь и погоду.

По сей день цыгане отказываются петь и танцевать петенеру. Они считают, что это может привести к несчастьям. Поверье это связано, возможно, с тем, что евреи-сефарды, исполнявшие эти песни, преследовались, и всех, кто поёт такие песни еврейского происхождения, может постигнуть та же судьба.

Судились Хаим и Арон —/ защита, прения сторон,/ проклятия народа,/ сомненья, дрязги, вечный спор…/ Суд завершился. Прокурор/ сел на четыре года.

Мне снилось, что кто-то ломится в дом, и я запираю двери./ В тумане кто-то кричал: «Погром». Мне снились собаки и эти… звери./ Трудно во сне отыскать ключи, я не способна сказать прости,/ Я слышу снова: «Молчи-молчи», вижу обух в крови и темень-темень.

«И вдруг в сердечном злом тумане / Проступит вечности окно, / И луч родной в него заглянет, / Знакомый сердцу так давно. / Там твой пшеничный, желтый волос / Разлил незаходимый свет, / Звучащего покрова голос — / Алмазный с вечностью завет…»

«Как в белоночье сны легки! / Как пробуждение волшебно! / Отары звёзд скрывает небо, / Коростели, их пастушки, / Своих овечек потеряв, / Перекликаются скрипуче / То на равнине, то на круче, /Увязнув в росной гуще трав…»

Поэма-цикл

Поэтические посвящения Марине Ивановне Цветаевой (Николай Гронский, Валерий Прокошин, Странник, Виль Мустафин, Владимир Ионас, Лев Болдов)