Культура

Метаморфозы огня на философских визуалиях Льва Утевского – знак не только пророческой легенды нашего исхода, но и свидетельство несгораемой еврейской культуры, не уничтоженной в огне Катастрофы. Жизненный путь и творчество Льва Утевского – подтверждение возрождения экспрессивного иудейского наследия предвоенной Европы.

Однажды директор центра современного искусства "Гараж" Дарья Жукова взобралась с ногами на скульптуру Бьярне Мелгарда, римейке другой скульптуры, Аллена Джонса, чем взбудоражила все культурное сообщество.

Эта зараза ползёт и к нам. На постановку «Хованщины» вывалил весь бомонд политической и всякой элиты. Но до чего ж смешно, как вся президентская рать, все демодеятели пошли изъявлять свой восторг маэстро и прикладываться к руке его недавно венценосной певицы-­супруги. Почему недавно? А недавно Вишневская сыграла сексуально озабоченную императрицу, поэтому. О, тогда демжуры таким же согласным хором голосили о великом событии во МХАТе...

Едва ли не больше всего в Гоголе Розанова раздражает смех. Надо заметить, что Розанов своеобразно относится к этой категории. Смех для него не просто воплощение отрицания всего для него дорогого, но мистическое олицетворение другого мира. Смех – неотъемлемая часть сатанизма для Розанова.

Слово, безусловно, палка о двух концах, ибо та же разговорчивая европейская культура породила чудовищную бюрократию инквизиции и вылившуюся в кровавейшую бойню полемику Реформации. Слово стало орудием давления, пытки и убийства. Именно поэтому процесс Жанны д'Арк, только в 1920 году признанной святой, занимает четырнадцать томов.

Эта опера - не столько романтический, сколько психологический феномен. В ней Вагнер впервые сумел выразить то, что чувствовали, о чём догадывались тысячи его современников, то психологическое состояние, которому пришла пора в конце XIX века, то видение мира, которое потом охватило всю интеллигенцию и варьировалось в тысячах произведений, в том числе – довольно жалких.

Музыка Мессиана, исполненная на открытом воздухе в жуткий мороз, среди тысяч заключенных, при очевидном непонимании немцев мессианства, происходящего на их глазах, музыка, не заряженная никакой идеологией – лишь одной силой «в Бога верую!» – воспевала Надежду для всех, сеяла на пепелищах человеческих душ новые семенa будущего цветения, чему залогом был утренний хор птиц...

Архитектура рождается творцами, несущими особенности своего времени, своего поколения. Вы смотрите на сооружение, вы не знаете имени архитектора, вы даже можете не знать названия города, но вы чувствуете в каждом неординарном сооружении дух времени. На сколько лет-десятилетий вы можете ошибиться в оценке времени постройки?

На Евтушенко был пиджак в бело-алых то ли ромбах, то ли спиралях. Шея завёрнута в пурпурный кашемировый шарф. На голове кепка с узорами калейдоскопа. Не хватало на плечах золотых эполетов, как у Майкла Джексона, или бриллиантовых камней и блёсток, как у Либерачи.

Архив образовывался сам собой, в частности, в Киеве в 1919 году, когда О.Э. Мандельштам познакомился со своей будущей женой, Надеждой Хазиной, у него была с собой небольшая корзинка с автографами и черновиками. И именно эти бумаги в том же году искурил в Крыму Александр Мандельштам — его любимый средний брат.

При знакомстве русские эмигранты первым делом интересуются, к какой волне принадлежит их встречный. И дальнейшее отношение уже зависит от номера волны: первая презирает последующие за «советскость», вторая с пиететом смотрит на первую и с дрожью отвращения на третью, а третья плюёт на всех, ругает как Запад, так и Восток, и открывает кавказские рестораны на перекрёстках американских улиц.

В 1974 году в Педагогическом институте им. Герцена при тайном единогласном голосовании коллег Эткинд был лишён всех званий, в том числе и учёного звания профессора. Затем он был изгнан из Союза писателей, где состоял с 1956 года, лишён гражданства и выдворен из страны по сфабрикованному КГБ «делу».

Он выбрал две книги, которые открыли перед ним всю панораму экономической науки – с полярно противоположных позиций. Из первой ему стало ясно, «что экономикой можно заниматься, как физикой», но из второй было видно, «что там для многого нужны рассуждения не как в физике».

Вопрос заключается в предположении, что некоторые странности Ухтомского объясняются не личными проблемами, и не противоречием между “внешним рисунком жизни” и ее “внутренним содержанием”, а наоборот – очень хорошим соответствием, пригнанностью его сознания и предложенной ему “хозяевами истории” исторической роли.