Культура

Одни говорят, что королева музыки - национальный еврейский инструмент. У евреев, особенно, местечковых, ни одна свадьба, ни один праздник не обходился без скрипки. Другие считают, скрипка, с её поразительным богатством звуковой и эмоциональной палитры, наиболее близка еврейской ментальности. Третьи шутят, что в бедных еврейских семьях не хватало денег на пианино и детей отдавали на скрипку.

Бытовой аскетизм, разумное самоограничение являются исторической традицией, которую восточные славяне переняли от народов, населявших прежде территорию нашей страны, или от своих южных этнических родственников, о которых писали византийцы. Терпение и самоограничение этих жителей не были, однако, чем-то искусственным и нарочитым — такой образ жизни диктовался природными условиями, господствовавшими на восточно-европейской равнине.

Отчетливо видна такая тенденция: некоторые правнуки Менделя Йохема Прингсхайма, современника Моисея Мендельсона, добивались богатства и занимали достойные места в немецком обществе, а уже их дети и внуки шли в науку, получали профессорские кафедры и становились частью немецкой академической элиты.

Среди еврейских интеллектуалов в Советском Союзе, как бы заново выносивших идею сионизма, выделялись две трагические фигуры, которых репатриация в Израиль не могла спасти от страданий, уготованных им жестокой судьбой. Одним из них был Борис Гапонов, гениальный переводчик на иврит «Витязя в тигровой шкуре». Вторым – Генрих Соколик, физик и мыслитель, соединивший в себе талант ученого и поэта

Женщины порой требуют от возлюбленного только слов не потому, что они доверчивые глупышки, а потому, что в глубине души они знают: гладко соврать сумеет только любящий. Нелюбящий и стараться не станет.

Гений не только неотъемлемая и лучшая часть эпохи, не только её устный и письменный рупор, он ещё и тот, кто успешно отстаивает прочность своих идеалов. "Гений - это любовь и будущее» - писал Рембо. Гениальный поэт, Артур Рембо умер в полном одиночестве.

Норе Абрамовне приходилось терпеть. По мере сил держать оборону. Постоянно учитывать привходящие обстоятельства. Ведь театральная среда – слишком плотная. Расслабишься, забудешь об осторожности, – и, считай, пропал.

Последним «открытием» того сезона была гениальная опера Бетховена «Фиделио». Естественно, также новой для меня. В Большом театре она шла один раз – в 1954 году под руководством А.Ш.Мелик-Пашаева – задолго до моего появления в театре. Понятно, что в советское время эта опера долго идти не могла – всё же как-то неловко было слушать на сцене... хор заключённых

Рейзен был красавцем высокого роста, импозантным, обладающим сильным необычайно красивым и выразительным голосом, прекрасными актёрскими данными, позволяющими выступать в разных амплуа. Присущее певцу чувство меры позволяло достичь гармонии звука и сценического обаяния. Ему было присуще неистощимое трудолюбие и безупречный вкус.

Скрипачка обладала сильным звуком, а также необыкновенно певучим и «длинным» легато, характерным для учеников Ауэра. По этому поводу один из критиков заметил, что, слушая Парлоу, можно подумать, что в руках у неё не обычный, а трёхметровый смычок. Виртуозная мелкая пальцевая техника была также предметом хвалебных отзывов критики.

В песнях Окуджавы царит стихия бытовой музыки последних двух веков. Поэт обратился к мелодике, не замутнённой казенщиной, далекой от интонационных штампов официальной советской песни.

Первое заочное знакомство с Ю.А. Даниловым-переводчиком – это книги серии, посвященной занимательной математике, которые выходили в советское время в издательстве «Мир». Конечно, это «Математические новеллы», «Математические досуги», «Математические головоломки и развлечения», «А ну-ка догадайся!», «Путешествие во времени» и другие книги Мартина Гарднера, переведенные с английского

Художник – вечный коллекционер: собирает всякую всячину. Ему всё сгодится: цвет и свет, линия и мельтешение точек. Собирает и движения ветра, и выражения глаз, и мускульную силу, и небесную нежность, и всякие мелкие образы жизни, растерянные и невнятные. Зачем ему это надо, сам порой объяснить не сумеет. Это за него должны делать другие, а он собирает, сортирует себе, перерабатывает – «опыт из лепета лепит», творит алхимию какую-то, создавая свою волшебную вселенную.

О художнике Игоре Тонконогом. Этот сон иногда видит каждый. Каждый помнит, как на ватных ногах он пытался убежать. (От кого – непонятно.) Старался преодолеть сопротивление. (Чего? – Неясно.) И тщетность этих усилий постепенно выросла в одну обреченность величиной с кромешный страх.

После школьной реформы 1804 года в городах Российской империи стали создаваться уездные училища, средства на их содержание выделяло государство. Но денег явно не хватало для их нормального функционирования. Поэтому на помощь приходили добродетели, причём часто ими были далеко не самые состоятельные люди. Благотворительность воплощалась в самых разнообразных пожертвованиях: ощутимая денежная помощь состоятельных людей, передача помещений для нужд учебных заведений, установление именных стипендий, выделение средств для приобретения книг, пособий для школьных библиотек. Помимо этого благотворительностью занимались сами гимназии, оказывая материальную поддержку ученикам бедных родителей. Деньги для этих целей зарабатывали ученические общества путем организации всевозможных культурно-массовых и увеселительных мероприятий. Очень популярными в старое время были так называемые кружечные сборы: железные кружки висели на стенах приютов, магазинов, либо специальные люди ходили по оживлённым местам с ящиком для сбора денег. Но главными благотворителями для учебных заведений оставались меценаты, которые оказывали поддержку конкретным училищам, школам, гимназиям.