Критика

«По мысли И.С. Шмелева, русская душа необыкновенна по своей сути, она страстная и одновременно созерцательная. Это душа художника и певца, музыканта и лицедея, юродивого и кликуши, богатыря и дерзателя. Она много вкусила и пережила, и переживет еще. Истинным носителем русской души и Бога является народ, время которого непременно наступит. В эмиграции интеллигенция “растеряла” русскую душу, и И.С. Шмелев не упрекает ее в этом, а прямо ставит в вину ей многое из того, что случилось…»

О книге Эльдара Ахадова «Бытие»

О стихотворениях Тэйт Эш

О книге Евгении Джен Барановой «Рыбное место»

Интерес к вопросу взаимоотношений полов в романе поначалу кажется чрезмерным для художественного бытописания. Нет, в этой семейной саге вы, конечно, не встретите разнузданных постельных сцен, но зато мыслей, рефлексий по этому поводу хоть отбавляй. И, кажется, что именно тут, как говорится, собака и зарыта.

Похоже, что у автора определенно не было недостатка в переживании и попытках осмысления собственной жизни, но он совершает почти невозможное, раздавая своим персонажам глубоко залегающие пласты личного опыта бытия.

Вряд ли Роулинг сознательно ставила проблему функционирования современного государства — скорее просто рисовала картинку с натуры, но картинка получилась очень похожая. Все больше людей находят работу в государственном аппарате, все ближе к нулю эффективность их деятельности в решении реальных проблем.

Фразовая ёмкость стихов Е. Клюева соблазняет разбором их на цитаты, но это было бы всё равно, что рассыпать нитку бус. Каждое стихотворение несёт в себе свой смысл, который, однако, изменяется в свете цикла, в который оно входит, а он, в свою очередь, при чтении книги.

Повествование в книге выстроено так, что события жизни Эйнштейна проводятся сквозь события века с экскурсами в историю Германии, еврейской общины. Есть целые главы о многих судьбах современников, имеющих к главному персонажу прямое либо косвенное отношение. Книга писалась на основании огромного материала, свидетельств.

...Уж если Гончаров, и про обломовщину всё понимавший, и про влезавших в окно нигилистов, полагал, что «...разные Вейнберги, Фруги, Надсоны, Минские... — космополиты-жиды, может быть, и крещеные, но все-таки по плоти и крови оставшиеся жидами», — что уж говорить о «разных Бурениных»!..

...Родные братья, выдающиеся ученые; один из них, тот, что с мировым именем, как собака, подыхает в тюрьме от издевательств и голода, а второй становится Президентом Академии наук в стране кровавого тирана, убившего его любимого старшего брата – эта реальная, непридуманная драма, пожалуй, похлеще всех шекспировских трагедий вместе взятых...

"И чтоб моя не дрогнула рука, / Армянского хлебну я коньяка, / Спущусь под стол, где круг девятый ада, / Спасу его, пришью ему конечность, / И наша дружба будет длиться вечность. / Хороший Мишка. Мне других не надо."

«Подчеркну: Казинцев не относится к очень распространенному типу критиков (от Николая Добролюбова до Льва Аннинского), для которых чужой текст, судьба — только повод для самовыражения и самоутверждения. И характеризуя жизненный и творческий путь Катенина, молодой автор не позволяет себе никаких вольностей, фантазий. При этом очевидно, что особое внимание Казинцев обращает на вопросы, волнующие именно его…»

«Герой Толстого не мог искать истину в жизни, ограниченной семьей, родом, своей средой, как не мог он искать ее лишь в сфере мировоззренческих идей, философских или религиозных теорий: не тот писатель, не тот подход к самой истине. Перед нами многоликая Россия — крестьянская, чиновничья, великосветская, перед нами широчайший круг проблем конца девятнадцатого века: земельных, правовых, нравственных. И герой, уже немало видевший и переживший, со своим духовным и нравственным опытом, вдруг, после страшного осознания своей жестокой вины перед другим человеком, начинает заново открывать устройство жизни в своём отечестве, гибельное положение его кормильцев-крестьян, ничтожество и бесполезность для него владельцев земли, несправедливость и беззаконие его судебных учреждений, бездарность и тупоумие его высших сановников...»