Критика

Вообще-то большинство воспоминаний о Надежде Яковлевне возникли как реакция на книги ее собственных воспоминаний, в особенности на «Вторую». Среди них немало «мемуаров–ответов», написанных теми, кого Н.Я. несправедливо, по их мнению, задела или обидела (например, Лариса Глазунова, Наталья Эфрос и др.). Выделяются – и объемом, и тоном, и пафосом – воспоминания Эммы Герштейн и Лидии Чуковской: обе оппонентки вступаются не только за себя (а Чуковская – и вовсе не за себя), но и за других «фигурантов». Часть мемуаристов (например, Эдуард Бабаев, Валентин Берестов и др.) стараются проявить максимум понимания обеих сторон диалога и, по возможности, уклониться от необходимости определиться в нем и давать оценки. А некоторые (и в первую очередь - Иосиф Бродский) бросаются на защиту уже самой Надежды Яковлевны от несправедливостей уже в ее адрес. Маятник, гирьку которого Н.Я. сама завела в сторону, разогнался, качнулся и с тех пор – не хочет останавливаться.

Прошлое предшествует настоящему и несёт в себе его причины, но существует синхронно с ним и причиняет ему себя, так что сюрреальности настоящего любой сюрреалист позавидует: Маркс-Энгельс с „Декамероном“ подмышкой, аккуратист-педант в засаленном халате и закапанными шоколадом бриджами под ним, всплывающий из глубины тьмы по сигналу сверенных часов волшебный Китеж кителя, обрушивающийся на Звезду... счастье... клиника... В стихотворении Владимира Строчкова аллюзии – „Вынесем всё... Товарищ, верь! Взойдёт она... звезда пленительного счастья... И вечный бой...“ – отсылают к безошибочно определяемым месту-времени.

«...Впервые в отечественной беллетристике приоткрыт занавес таинственности над самой закрытой из советских спецслужб – Главным разведывательным управлением Генерального штаба Вооружённых сил СССР. Мы видим офицеров, которые с достоинством в самых экстремальных ситуациях выполняли воинский долг. Авторы с любовью рассказывают о закрытом элитарном вузе СССР, который назывался Военным институтом иностранных языков...»

Об исторической трилогии Дмитрия Коржова "Мурманцы".

О «военной страде в тылу» в тетралогии Ф. А. Абрамова «Пряслины» и о нравственной высоте сельских тружеников. Поэтика прозы.

Китс называет соловья «лесной дриадой», тем самым утверждая идею божественного происхождения и бессмертия искусства. Борхес в эссе «Соловей Джона Китса» заметил: «Китс, скорее всего неспособный объяснить слово ‘архетип’ за четверть века предвосхитил тезис Шопенгауэра». Эти образы и мысли Китса вдохновили многих поэтов. Стихи «Византия» и «Плавание в Византию» великого современного ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса посвящены той же теме и отчасти навеяны двумя великими одами Китса.

Обзорно-аналитическая статья члена жюри молодежного фестиваля "Дон литературный - Ростовское время-2014"

Мнениям о научных и организаторских достижениях Лысенко, высказываемых современными представителями Тимирязевской академии, у которых, естественно, много современных проблем, можно противопоставить позицию, которую занимал академик ВАСХНИЛ П. Н. Константинов (зав. кафедрой той же самой Тимирязевки, но при жизни Сталина). Он опровергал заслуги Лысенко в сельском хозяйстве и настаивал на том, что Лысенко приносит большой вред. Он совершил по тем временам героический поступок и в 1946 г. написал большое письмо И. В. Сталину. В нем он приводит ошибки Лысенко и подводит итог его деятельности и вновь ставит вопрос о его снятии.