Критика

О книге Анны Арканиной «Зреет яблоко»

О книге Аллы Арцис «Предчувствие лунного»

О книге «Ловитва»

О книге Ирины Ермаковой «Легче лёгкого»

О книге «Тайны и откровения»

О книге Валерия Байдина «Архетипы и символы русской культуры от архаики до современности»

О книге Ефима Бершина «Мёртвое море»

О книге Андрея Галамаги «Поводырь»

О книге Евгении Джен Барановой «Где золотое, там и белое»

О книге Максима Лаврентьева «Весь я не умру…»

О военных стихах Бориса Фабриканта

О книгах Юли Ан «Закат отменяется» и «Ещё две весны»

Иными словами: в мире своих евреем можно просто быть — как сноб Юрковский или веселый Костя из «Стажеров»; в мире чужих — сложнее, там этот невесть откуда взявшийся долг приходится выплачивать, причем, самая удобная валюта — бессовестность и подлость — так выживает Фарфуркис в «Сказке о Тройке». Но ни там, ни там еврейство не является чем-то важным ни для его обладателей, ни для окружающих (разве что в мире враждебном легко превращается в оружие в руках конкурентов).

Лена Берсон — поэт и дочь не только своей неизбывной бедовой отчизны. Как и многие из ее круга, да в общем из общего «круга» той необъятной «Римской империи времени упадка», перетасовывавшей времена и народы, она остро переживает свою принадлежность и к иным, столь сильным и значимым для нее корням.

В современном культурном сознании существует смысловой разрыв между обыденным и научным пониманием природы поэзии. Обыденное представление связывает поэзию с образами и эмоциями — т.е. с лишь ее внешними признаками, которые сами по себе ничего не говорят о ее сущности; научное понятие поэзии «растворено» в лингвистических и структуралистских определениях, недоступных рядовому читателю. Тем самым, «сущностное» определение фактически остается вакантным. Для закрытия этой лакуны полезно обратиться к наследию поэтов, которые рассуждали на эту тему, обращаясь к читателям и дали такое определение.