Мнение

А. Д. – Молчание – это последняя радость несчастных; не выдавайте никому своей скорби. Любопытные пьют наши слезы, как мухи пьют кровь раненой лани.

Основной задачей смершевцев в эти дни стали поиск, выявление и разоблачение среди бывших военнопленных не просто нацистских пособников, служивших у немцев на вспомогательной службе: ездовых, поваров, шоферов, строителей, ремонтников, подносчиков снарядов, но самое главное — военных преступников, служивших в различных карательных подразделениях.

Находясь между жизнью и смертью, спасаясь от гнева Шауля, Давид ведет себя в высшей степени благородно. Даже службу плиштим трудно ему поставить в вину (очень позаботился повествователь): во-первых, бежать ему некуда, а во-вторых, служа своему покровителю грабежом, он обманывал его, утверждая, что убивает и разоряет своих соплеменников, хотя убивал и грабил чужих.

Ответственная жизнь это та, что является ответом. В теологическом смысле это означает: Бог есть вопрос, на который наша жизнь является ответом. Первый вопрос Бога к человечеству был: «Где ты?» (Быт. 3:9). Этот вопрос и слышат те, кто усвоил этику ответственности. Вера есть форма слушания, и мы слышим в тишине своей души вопрос Бога: «Как ты воспользовался моим даром — даром жизни?»

Тема иудео-католического сближения, а точнее, иудео-христианского диалога, возникла в католической среде давно, в конце 1920-х годов, в русле этого движения, в частности, рассматривалось еврейство как пример иного этноса и веры, с которым необходимо налаживать контакт.

Все территории на Земле принадлежат каким-то государствам и обладают соответствующим государственным суверенитетом, иногда на суверенитет над одной и той же территорией претендуют даже два государства. Существует лишь два исключения из этого правила: Антарктида, которая в соответствии с международной конвенцией признана не принадлежащей ни одному государству, и Иудея и Самария. Других исключений нет.

Ксенофобия — явление скверное. Но чтобы с ней бороться, каждая из сторон должна прежде всего попытаться преодолеть свою собственную тенденцию демонизировать «антагониста». Я лично к демонизации совершенно не склонен — и именно поэтому решусь порассуждать о «наболевших» аспектах отношения светских израильтян (включая многих «русских») к ультраортодоксальному сектору.

Бен-Гурион был довольно умеренным социалистом, и в революционной России, по всей вероятности, был бы сочтен меньшевиком-эсдеком. Hо по воображению и железной целеустремленности он, возможно, мог бы поспорить и с В.И. Ленином, главным российским большевиком. Как, впрочем, и в полной бессовестности в выборе средств достижения власти.

К началу девятнадцатого века у евреев России не было фамилий, и пользовались они лишь именами и прозвищами. Еврейский комитет решил узаконить идею принятия фамилий в «Положении» 1804 года. С этого момента и стали появляться фамилии у евреев России. Многие фамилии образовались от женских имен на языке идиш. Моя девичья фамилия Стеркис произошла от древнееврейского женского имени Эстер.

Евреи не выделяли себя из общего населения республики — вместе с белорусами и русскими они активно участвовали в восстановительных работах, однако положение их во многом отличалось. В большинстве случаев это были одиночки, потерявшие всех своих близких, вдовы, дети и старики. Родственники оказались уничтожены в гетто, умерли в эвакуации, не вернулись с фронта. Евреи не располагали никаким имуществом, не имели элементарных вещей для бытового устройства.

Образ Фанни как женщины-жертвы никак не воспринимается, напротив, ясно выражен индивидуальный характер талантливой, выдающейся и целеустремлённой женщины. Женщины, которая сумела осуществить творческие задачи и устремления, не ущемляя себя в потребности любить, быть любимой и подарить жизнь ребёнку. Биография Фанни Гензель уникальна и заслуживает соответствующего к ней отношения.

Одним из центральных элементов текстов Стругацких в широком спектре от романов до пьесы являются их обращения к исторической травме и травматическому опыту, и в первую очередь, опыту Холокоста и памяти о нём. В то же время, в их письме отсутствуют те характеристики, которые в современной психологии и культурологии принято рассматривать в качестве индикаторов посттравматического: ослабленное или замутненное восприятие «я».

Рано утром, а зимой в Сибири это ещё кромешная тьма, по команде «Подъём!» они сыпались с нар, просыпаясь на ходу, впопыхах нередко совали ноги не в свои ботинки, на голову одевали будёновки за отсутствием зимних шапок и бегом на плац делать зарядку. После зарядки умывание ледяной водой. Вместо полотенца белая тряпица, которая у каждого в кармане. Чуть отогревались у «буржуек» и на завтрак.

Пятый курс вспоминается в основном тишиной «газетного» отдела «Публички» (очень не люблю работать в библиотеке, мне там всегда как-то «неудобно») и «ситцевыми балами». «Ситце­выми» назывались они потому, что в канун Московского фести­валя торговля вдруг «выбросила» нашим девчатам такие пре­лестные, такие многоцветные ситцы, что Университет, город, страна — всё разом повеселело!..

В ту пору, перечисляя национальный состав нашего курса, не считали неудобным сказать, сколько студентов-евреев. На торжественном выпускном вечере в июне 1951 года, когда нам вручали дипломы, в актовой речи было сказано: «Русских — столько-то, украинцев — столько-то, представителей других национальностей — столько-то». Слово еврей стало уже непроизносимым.