История

Изучение истории современной науки показывает нам достаточное число примеров либо распространения специальных способностей среди большой части нации, либо, как представляется, их полное отсутствие, что весьма трудно объяснить.

Научные интересы Ивана Терентьевича были всегда направлены на решение важных прикладных народнохозяйственных задач. Он не разрабатывал теории, он решал задачи для конкретных объектов.

Царь, сойдя на сушу, отправился в Вену, а закупленное вместе с нанятыми спецами — караванами двинулось в Россию. Среди зафрахтованных судов отправилась и царская красавица яхта навстречу своей необычной счастливой и трагической судьбе.

Русский купец, москвич, то есть представитель весьма дремучего слоя даже по российским меркам (по сравнению с гораздо более утонченным Петербургом), вдруг становится фанатом совершенно нового течения в живописи, вызывающего полное неприятие у себя на родине, в просвещенной Франции, где никто даже и не думает коллекционировать такую мазню.

В ходе расправы педагоги Меерович и Локшин были уволены из консерватории за то, что играли студентам в четыре руки «вредную музыку» Малера, Берга, Шенберга и писали «формалистическую музыку». Вождь, сам бывший семинарист, требовал покаяний. Каялись все, включая Шостаковича. Кабалевский, грассируя, клеймил «формалистов».

Меняются не только средства диагностики — меняются наши представления о человеке, а, стало быть, и сам человек, поскольку, кроме представлений о нём, мы ничего не знаем о человеке.

По воспоминаниям американских родственников, в кабриолете, запряженным лошадью, Гарольд посещал спектакли и оперы, где играли и пели его именитые пациенты. Сейчас такое даже представить невозможно, а ведь это было совсем недавно…

Та интеллигенция, к которой принадлежал Юрий Живаго, когда-то была, но закончилась. И больше ее нет и не будет. Будет что-то другое. Может даже лучшее, но той интеллигенции больше не будет.

Кузьминский брал пиво без очереди. Всегда. Привычно. В любом районе города. В любой пивнушке. В любом ларьке. Для него это было чем-то само собой разумеющимся. За внешность, из шестнадцатого века, за сходство, пусть и отдалённое, с государем Иваном Грозным, за колоритность, за непохожесть на всех остальных, за самобытность, оригинальность — его привечали. За ум и юмор — его ценили. За шрам — его уважали.

...Лучше бы он вовсе устранился от дел, ибо такого лютого недоброжелателя евреев отыскать было трудно. Он выступил с предложением запретить все периодические издания на языке идиш. “Просветительское направление еврейских газет вообще, как в империи, так и заграничных, - объяснял Брафман, - прямо идёт в разрез со всеми интересами нашего правительства, ибо могут ли газеты, служащие исключительно еврейскому национальному фанатизму, соответствовать цели русского правительства?”

Весь этот ужас массового уничтожения людей надо было объяснить местному населению. Этим, в том числе, занималась оккупационная печать. По данным энциклопедии Холокоста в оккупации было свыше 400 периодических изданий, но по данным И.В. Грибкова только газет на русском языке выходило не менее 350 наименований.

Мы должны понять положение жертв, которым надлежало сделать выбор в тупиковой ситуации между невозможным и ужасным. Им, которые оказались столь беспомощными, мало что можно было сделать, чтобы хоть чуть изменить свою участь.

Советско-германский фронт за время войны всегда начинался на Белом море. А заканчивался сначала на Черном море, потом — на Азовском, а потом — на Каспийском даже. А на севере шел по линии государственной границы от номерного знака №1 по реке Западная Лица до самой Ухты.

З. Жаботинский и Х. Вейцман превосходили Д. Бен-Гуриона и ораторским искусством, и тем, что сегодня называется харизмой. Но ни один из них не обладал такой способностью сконцентрироваться на своей цели и двигаться к ней с такой настойчивостью, которая отличала Д. Бен-Гуриона.

После Второй мировой войны многие израильтяне в память о своих близких, погибших в огне Катастрофы, стали изучать Мишну. Так было положено начало удивительной традиции духовного единения поколений, дабы не прерывалась связь времен.