История

Евреи боялись ходить на спектакли. Евреи в тот год с опаской открывали газеты и торопливо закрывали окна. Евреи из солидарности покупали абонементы в театр, но спектакли шли в полупустых залах.

Даже если вспомнить об антисемитизме Сталина, расстрелах, деле врачей и несостоявшихся в 1953 г намерениях тотальной высылки евреев в бараки, строившиеся в сибирских просторах, все равно не удастся объяснить и обогнуть Холокост- эту самую чудовищную и почти самую успешную составляющую превентивного плана Гитлера.

Собственно говоря, дискуссия в науке давно закончилась за полным отсутствием серьезных попыток опровергнуть версию о подготовке Сталиным нападения на Европу и предлагающих иное более убедительное объяснение советской предвоенной, военной и послевоенной политики.

Вышли четверо в сердце пустыни и построили себе дома, в часе ходьбы от города. Каждый – в одном из четырех направлений, как распорядился жребий. И была Страна все еще пустынна, не было в ней ни дорог, ни селений.

Читая стихи Иона Дегена, читая его рассказы о войне, которые жуткой правдой впечатляют не меньше, чем «Колымские рассказы» Шаламова, изумляясь его биографии, его судьбе, начинаешь думать, какой же ангел-хранитель вёл его по жизни.

Пощечина Кизингеру была самым эффектным поступком Кларсфельд, однако отнюдь не главным. Более того, Беате Кларсфельд и ее мужу удалось вывести на чистую воду стольких нацистов, добившись их депортации и судов над ними в Германии и Франции, что просто поражает, почему пресса всегда так много внимания уделяла работе Симона Визенталя и так мало - работе супругов Кларсфельд.

многие ученые – даже мирового уровня и даже из тех, кто находил у Маркса предметы для критики, – как ни странно, проглядели эти самые простые вещи. Может быть, потому, что они твердо знали: перед ними великий экономист?

Коммунистический образ жизни перед тем как возникнуть уже предполагает известную жизнедеятельность как свою предысторию, свое первоначало. Она обнаруживает себя в образе жизни наемного трудящегося капиталистического общества, неважно какие исторические фазы этот трудящийся проходит по мере развития самого капитализма.

Советские танкисты получали задачу до боя и в бою практически не управлялись – ввиду несовершенства или полного отсутствия радиосвязи между экипажами. Они действовали разобщено, руководствуясь пониманием той картинки, какую видел сквозь свою смотровую щель командир машины.

Несмотря на то, что первый театральный сезон оказался более чем удачным, некоторые актёры сочли себя нереализованными, в чём они обвиняли руководство театра. Пересуды и зависть к более талантливым коллегам привели к расколу труппы на два лагеря.

Люди, подобные Леону Коварскому, воистину составляют золотой фонд русскоязычной алии, но, к сожалению, не государства в целом. Невостребованность громадного опыта и огромного творческого потенциала наших бывших соотечественников является не только вопиющей несправедливостью по отношению к ним, но и наносит ощутимый ущерб нашему государству.

Мучительные опасения за жизнь (и репутацию!) Андрея, по-видимому, так обескуражили и напугали Юлия, что он стал панически приспосабливаться к его «откровенным признаниям» и уговаривал и Марка Азбеля не перечить следствию. В ходе такой перемены ролей Юлию потом на суде пришлось отчасти признать свою «вину», а Андрей зато блестяще выдержал свою, согласованную с КГБ, позицию «несгибаемого» ("но только эстетического") диссидента и своей вины не признал.

Переворот, гражданская война сломали устоявшийся быт, смели с насиженных мест, заставили людей – хотели они того или нет – произвести «переоценку ценностей», но, несмотря на это, люди стремились восстановить быт в соответствии с привычными и потому милыми их сердцам стандартами далекого «мирного» времени.

Поскольку нереально было мечтать о полном интеллектуальном и физическом восстановлении Ландау, то возникает неудобный, но неизбежный вопрос: а стоит ли так жить, тем более, учитывая с какой огромной интеллектуальной высоты пришлось упасть несчастному Льву Давидовичу.

Огромный по объему сборник под редакцией Б.Л. Альтшулера и В.Е. Фортова представляет обзор удивительных судеб нескольких поколений российских ученых, создавших советское ядерное оружие, восстановивших ядерное равновесие и тем самым предотвративших угрозу самой страшной атомной войны.