История

Тем не менее, подход «заткнись и считай» отражает весьма определенную, хотя и придавленную мощным математическим аппаратом метафизику. По умолчанию, предполагается, что хорошая доброкачественная математика сама вывезет к значимому физическому результату. Отчасти это верно. Зададимся, однако, вопросом, чем, вообще, занимается физика? О чем исписаны тысячи томов учебников и монографий по физике?

Это была весна 65 года. Наверно, тогда Галич еще не пел своих знаменитых песен. По крайней мере еще не исполнял c эстрады. А ту песню Катя заставляла Галича петь снова и снова, помнит ее и сейчас, через 50 лет. Это был какой-то вариант городской песни «Шумит ночной Марсель», но с другими словами. Галич играл с Катей в разные настольные игры, учил ее рисовать смешных человечков.

Мы беседовали — и время раскрывалось книгою старой перед нами, двумя друзьями, и пространство то вдруг сжималось, то негаданно распрямлялось, уводя нас в такие дали, и в глубины такие, и выси, где извечные звёзды вставали над судьбами нашими, разными, грустными, но и прекрасными.

В обычных условиях, в спокойные периоды и при устойчивой общественной структуре искажения социального восприятия остаются на относительно безобидном уровне банальных предрассудков и стереотипов. Но в периоды общественных потрясений, кризисов, революций и войн они начинают движение к угнетению, преследованию, этническим чисткам, казням и геноциду.

Так, в общем разговоре Эля вдруг говорит: давно это было, все пошли гулять, а я отстала… подъезжает какой-то парень на велосипеде и говорит: «Вот вы одна, а где другие женщины?» Эля объяснила, он поблагодарил и уехал. И здесь она добавляет: «Это был Сережа». Я спросил, кто такой Сережа, и тогда дочь Эли сказала, что это основатель «Гугла».

Михаил Моисеевич мельком взглянул на текст, неспешно перевернул бланк и поставил автограф под результатом «1:0» в графе «Подпись чёрных». Затем вручил мне реликвию обратно и говорит: «Теперь впиши фамилии и говори, что выиграл у Ботвинника»!

Сплошные загадки, ответов на которые Лариса Миллер не знает. Было бы нечестно сказать, что эта более чем нелепая роль «политического Вовочки» её не угнетает. Но ко всему привыкаешь, тем более если это длится годами. Но самое главное, что теперь, в эпоху интернета, этот государственный «острый локоть» не способен стать барьером между автором и читателями.

До начала концерта оставалось ещё минут пять, и маленький маэстро, спрятавшись за последней перед хорами колонной нефа, смотрел на уже заполненный, встревоженный, нетерпеливый зал и… плакал. По-стариковски — почти без слёз, с трудом сдерживая судорожные движения щёк, постоянно вытирая платком раскрасневшийся нос.

Во все периоды своего творчества Мандельштам обращался к теме власти. И это шло не от слабости человека, боящегося чего-то более крупного, чем личность, а, скорее, от осознания своей силы. Даже если пишешь о страхе перед ночными посетителями, о кандалах дверных цепочек, твоя сила в том, что ты пытаешься защитить эту самую личность — «я еще не хочу умирать!».

Но студентами этого ВУЗа были люди, которые на меня повлияли очень сильно. Это «ахматовская троица» без Бродского: Женя Рейн (он учился еще в нашей школе и часто бывал у нас в доме ближайшим дружком), Найман и Бобышев. Там же, в нашей компании, оказалась и будущая писательница Нина Катерли.

У мужчины были желтые звезды на пальто спереди слева и на спине. Значит, это эшелон из оккупированной области Советского Союза. Там так метят евреев. Евреи из Польши носят белые нарукавные повязки с синей звездой Давида. У евреев, прибывающих с эшелонами из Терезина, на левой стороне груди знакомые желтые звезды с надписью «Jude» — так метят евреев в Европе.

Мойсей Лазаревич, его жена Ева Львовна и ее мать Любовь Швидлер шли в колонне смертников. Полицаю, который шел рядом с Марьянским, очень понравилось его пальто, и Марьянский решил отдать его полицаю в обмен на свою жизнь и на жизнь его семьи. Потом Марьянские, выбрав момент, убежали в кукурузное поле и там просидели до вечера. И дальше решили двигаться на восток, в сторону Проскурова.

О том, что Эстер Кантор с некоторыми из ее детей предположительно в начале 1820-х годов действительно ездила в Санкт-Петербург и пребывала там некоторое время, подтверждает документ, который Галина Синкевич обнаружила в архиве Императорского театра в Петербурге и опубликовала его полный текст.

В 1915 году царское правительство наложило запрет на печать еврейским шрифтом. Хотя в 1920-х годах в Бердичеве выпускались газеты на идиш „Di vokh“ и „Der arbeter“, достоверная информация о еврейском книгопечатании в Бердичеве того периода отсутствует. В биографическом словаре еврейской литературы на идиш (Leksikon fun der nayer yidisher literatur) имеются спорные утверждения о существовании в Бердичеве еврейской типографии в 1870-х годах.

Вначале разговоры казались мне скучными, я их не слушал, старался побыстрей улизнуть из дома. Стал старше — понял: почему люди могут быть «бывшими», как могла тётя Сима проиграть свою жизнь, как был перекроен её мир, как, вообще, можно перекроить мир.