Литературоведение

Второе в этом году заседание клуба «Гамбургский счет» посвящено – и это совершенно нормально для весны! – поэзии. Критический разбор творчества Марианны Плотниковой на примере подборки ее стихов «Теперь ты не умрешь» (см. в этом номере на стр. …) попытаются сделать ее коллеги по поэтическому цеху – поэты-мужчины трех поколений.

Английский роман рубежа ХХ–XXI вв. в творчестве Дж. Барнса

Чужая душа – потёмки. Но и своя – немногим светлее. Мы кувыркаемся вместе с ней в повседневной невесомости, как космонавт в потерявшемся корабле. И лишь слова поэта или пророка, пролетающего невдалеке, вернут нам ненадолго чувство веса, ощущение верха и низа.

В сущности, главным Колиным призванием и амплуа было – быть читателем, в особенности, читателем поэзии. Читал он жадно: внутри у него всегда была настроена система строгих эстетических и исторических критериев, позволявшая точно и тонко реагировать на прочитанное.

Пирожковая, где распивают портвейн, Где бутылки вина распирают портфель, Где студенты зачет обмывают, Это с нами бывает, бывает.

Раз мы во власти автора, взявшись читать, то и нам следует почитать законы этой прозы. Прежде всего – она для широких слоев своих, для тех лириков и технарей, «кто понимает», кто знает толк в кириллице и формировался в совковой песочнице.

Никаких сомнений в возвращении после лагеря к литературному творчеству не было. Мама, словно жена молодого рабби Акивы, усадила его за письменный стол. И за девять месяцев – защита состоялась в июне 1955 года – родилась работа, которая и по сегодняшний день является образцом академического исследования. В ней уже в полной мере проступили принципы творческого метода зрелого исследователя-литературоведа, реализованные затем и в его исследованиях творчества Бабеля.

Уже в первом абзаце предисловия к книге Андрея Вознесенского «Дайте мне договорить!» (М., 2010) Анна Саед-Шах задаёт тональность разговора о поэте: его стихи были для советских школьников «глотком чистого воздуха и нездешней свободы»; Вознесенский — «самый великий поэт современности». Подобные оценки не удивляют: они — общее место в аннотациях к книгам Вознесенского, в учебниках, в сотнях разножанровых публикаций либеральных авторов.

Мы привыкли думать о Пушкине, как о гении. Но гений был еще и просто человеком, у которого были дом и семья. В этом доме Пушкин работал, отходил душой от волнений светской черни и цензуры, от несвободы. Если судить по письмам, ни с кем Пушкин не был так откровенен, как с женой.

Публикация в толстом журнале «Иностранная литература» – это был наивысший знак качества, напечататься там нечего было и мечтать, но уж коли ты каким-то чудом в нее попадал, для тебя открывались двери множества других журналов и издательств, это означало признание.

Основной упор «Интерпоэзии» - на поддержание русского слова, русскоязычной поэзии во всем мире, вне зависимости от географического местонахождения автора. Главное – это качество поэзии, с особым интересом к поискам, - не столько формалистическим, сколько духовным и психологическим.

Модернизация истории в исторических романах Фейхтвангера распространяется лишь на частности, главным образом реалии, но в основном не затрагивает общей картины описываемой эпохи. Достаточно вспомнить о том, какую роль в жизни героев