Литературоведение

Восприятие духовной красоты животных, их глубочайшего смирения, кротости, любви и доверчивости как образца для человека, утратившего в отличие от животных своё «естественное состояние», уходит корнями в христианскую традицию.

О книге Евгении Никитиной-Кравченко «Стихоложество»

О книге Сергея Рогатко «Партитура L»

О книге Евгения Морозова «О том, как ты была всегда»

Встретимся после смерти

О книге Вячеслава Харченко «Москвич в Южном городе»

О книге Александра Введенского «Всё»

О книге Людмилы Осокиной «Осень-осень»

О книге Александра Лазарева «Нежный враг»

О книге Вальдемара Вебера «Формулы счастья»

О книге Евгения Волкова «Колокол»

О книге Ильи Плохих «Чёрная с серебром»

— Я больше не могла с ним жить. Не могла, и все. Это было просто невыносимо. — Почему? — Он стал писать такие слабые стихи…

Дачный период 1921 года и вправду был относительно беззаботным, свидетельством чему стало создание клуба литераторов «Под яблочным деревом», членами которого помимо Бабеля, Паустовского и Лившица были Евгений Иванов и одесские журналисты Крути и Зоров.

Сравнив определения и практику, легко заметить, что строгой метрической русской поэзии не существует. А ее конструкт, скопированный Ломоносовым из немецкого языка и перенесенный им в русский, обволакивается допустимыми отклонениями и постоянно размывается. Регулярная форма не только попускает отклонения, она существует ими и только ими. Например, четырехстопный ямб — это четыре стопы ямба.