Литературоведение

Книга раскрывает малоизвестные страницы различных сторон жизни евреев в России: историю появления первых евреев в Москве (известие в Никоновской летописи о приезде в столицу венецианского лекаря Леона для лечения сына великого князя московского Ивана III Васильевича в 1490 г.) и становление столичного еврейского общества во взаимосвязи с чертой еврейской оседлости и другими городами Российской империи.

Стилистика Александра Вампилова

Еще раз о наших «второстепенных» поэтах

Анализ стихотворения Вероники Шелленберг

Иллюзия и правда у Льва Толстого и Гайто Газданова.

На фоне забвения поэтического бытия отчётливо вырисовывается тенденция к кризису религиозного творчества, ибо поэтическое воодушевление сродни религиозному. Однако существует точка зрения, согласно которой эти реальности несовместимы и даже враждебны друг другу.

Эта невидимая читателям «война», продолжавшаяся более 3-х лет, достигшая большого напряжения и вовлекшая множество людей, отражает существующее в российском обществе противостояние между национал-патриотической и западнической его частями. Хотя стороны эти и находятся в конфронтации, в отношении «Протоколов» они давно уж идут каждая в своем направлении, почти не трогая друг друга. Но на статье о Нилусе они неожиданным образом столкнулись в редакции «Русских писателей».

Зачисление Шагала в гильдию комедиантов сблизит его с Шолом-Алейхемом – писателем весьма многогранным, но та же неуничтожимая и очень еврейская ирония – пожалуй, наиболее броская его черта, тот же смех сквозь любовь и слезы и слезы сквозь смех, те же типы, забавные, смешные и опять же очень и очень еврейские. И снова знакомый, в чуть иной интерпретации вопрос: случайно ли эти гиганты еврейской культуры так повязаны с иронией?

Гений не только неотъемлемая и лучшая часть эпохи, не только её устный и письменный рупор, он ещё и тот, кто успешно отстаивает прочность своих идеалов. "Гений - это любовь и будущее» - писал Рембо. Гениальный поэт, Артур Рембо умер в полном одиночестве.

Впоследствии Фридрих Горенштейн пытался объяснить отказ в публикации недостаточными усилиями Анны Берзер или коварством ответственного секретаря редакции – но дело было не в личных отношениях. Отказ был совершенно логичным: начиная с «Зимы 53-го года» писатель начал становиться несовместимым с советской литературой.

Первое заочное знакомство с Ю.А. Даниловым-переводчиком – это книги серии, посвященной занимательной математике, которые выходили в советское время в издательстве «Мир». Конечно, это «Математические новеллы», «Математические досуги», «Математические головоломки и развлечения», «А ну-ка догадайся!», «Путешествие во времени» и другие книги Мартина Гарднера, переведенные с английского

В начале было слово в самиздате, и слово было – «гарики». Четверостишия Игоря Губермана, возникшие в застойное советское безвременье, перепечатывались тайком, и переписывались за ночь от руки, и заучивались вхруст – в них братски обнимались краткость и талант, а самородный юмор соседствовал с самоиронией.

Имея перед собой два варианта каждого четверостишия – на русском и на иврите – можно воочию убедиться, что строки Игоря Губермана это не только игра и шалость. Они затрагивают общечеловеческие проблемы.