Эссе

Говоря о еврейской коллективной и исторической памяти, следует помнить, что она варьирует в зависимости от множества факторов и напрямую связана с культурной самоидентификацией

Когда она вернулась в свой Шмаргендорф (берлинский район, где находилась ее квартира), то попала в руки советских военных. Две недели подряд они зверски насиловали ее. Марго была изувечена и после этого уже не могла иметь детей.

Саул не интересовался Храмом вообще, Давид хотел построить Храм, но не мог, и лишь Соломон смог это сделать. При этом у каждого из них были разные схемы функционирования государства, разные "адженды".

Книга Иешаяѓу имеет большое литургическое значение: значительная часть текста читается в синагогах в виде ѓафтарот (в комментариях они приведены в соответствии с ашкеназской традицией), немало стихов (в прямом цитировании или с небольшими изменениями) вошли в молитвенники.

Шабат. Иду по Иерусалиму и слышу крик из окна, по-русски: - Сколько раз тебе повторять?!! Надень кипу, Христа ради!

В Израиле много от России, очень много. На улицах и в магазинах немало интеллигентных лиц, явно принадлежащих бывшим советским научным сотрудникам. При взгляде на них вспоминаются братья Стругацкие, ибо это – их читатели и геро

На Голанах был обстрелян патрульный джип ЦАХАЛа. Снаряды и мины залетали и раньше, новым было то, что Асад признал факт обстрела израильского джипа. Примерно в это же время появились публикации в СМИ о наборе добровольцев для военных операций против Израиля на Голанах.

Готовились оба, но Гитлер ударил первый, значит, он и есть агрессор. Десятки миллионов поднялись на свою защиту. Миллионы погибли, нападая. Миллионы погибли, защищаясь. Миллионы - пытаясь избежать того и другого. Сами по себе идеологии не убивают, убивают безумцы, которые навязывают их.

Одним из первых плацдармов, где закрепилась и начала энергично утверждать себя эта "другая идеология", стали редакционные кабинеты ЖЗЛ. Семен был ведущим редактором знаменитой биографической серии (единственный "штатный еврей" на шесть этажей издательства "Молодая гвардия") и одним из самых заметных ее авторов.

Первую в России книгу, посвященную восстанию Варшавского гетто, написал ленинградский историк Валентин Михайлович Алексеев (1924-1994). Блокадник, всю войну проработавший на военном заводе (в армию его не взяли по состоянию здоровья), студент первого послевоенного набора Исторического факультета Ленинградского университета, Валентин Алексеев, казалось, был обречен на успешное продвижение в официальной науке.

Сегодня раввин везёт в США от бедной львовской еврейки колечко для дочери и забывает передать, а потом подряд несколько дней не подходит к телефону на мамины звонки, пока она не пробивается и слышит от раввина, что в субботу, когда она звонила, ему трубку поднять грешно. О кольце он просто ничего не помнит.

Был в Литве период, который назвали «гусиный бунт». Когда-то гуси Рим спасли. Литву они чуть до революции не довели. Гусь был платой за работу, гуся нужно было покупать и спасать экономику Литвы.

Папа жил своей занятой жизнью, писал диссертацию; болезнь мамы выбивала его из колеи, он, вероятно, нервничал, и мама, вероятно, это чувствовала. Было трудно.

Общее название мемуаров выражает квинтэссенцию их содержания в целом: оно показывает, что в них центральное место занимают мои невольные (случайные) встречи, которые, к тому же, в 1949-1954 гг. происходили в неволе.