Воспоминания

Заочно, вроде бы, закончит ВГИК. Потом работать, вроде, будет в новом жанре: уже не как смогист и сочинитель стишат, но как, представьте, сценарист документального кино. Вот так. Бывает. И не такое, а куда похлеще, бывает. Бат в стихах получит мат. Но в прочих жанрах — чёрт его собрат. Бесёнок лживый, он уедет за границу, в Германию. Надеюсь, не случится его увидеть. Хватит. Надоел. Есть Божий суд. И есть всему предел.

Эта песня неизвестного тогда Никиты Богословского укрепила начавшееся еще с Дунаевского, с «Веселых ребят», явление советской песни — по-моему, самого лучшего явления изо всех, что носили определение «советское», и главным его источником были именно кинофильмы.

Лексика английских лимериков часто церемонна и несколько напыщенна. Скажем, “incongruous” — это по-русски скорее «несообразный», чем просто «нелепый». Но наряду с «сокрушенным», «отвратив», «почивал», «о, гремучий старик!», Архипцев иногда вводит и простонародное «дал дёру».

Нужно знать, что из большого числа евреев, эмигрировавших в США, многие молодые люди вступили в вооруженные силы. Тем самым они хотели отблагодарить страну, принявшую их после бегства из Германии, и бороться с нацизмом.

Полтора столетия спустя мы знаем то, чего Маркс знать не мог. Земной рай, который он предсказывал, оказался при Сталине одним из самых жестоких, репрессивных режимов в истории человечества. Утопия закончилась кошмаром ада.

Подобно тому как слово «гетто» происходит от названия еврейского квартала Венеции («место литья»), слово «меллах» (соленый, солончак) происходит от названия еврейского квартала Феса. В Фесе некоторое время жили Моисей Маймонид (Рамбам) и Дунаш Бен-Лабрат, по одной из версий (оспариваемой сегодня) отсюда происходил Аль-Фаси.

Мы все здесь живем в предвкушении того, что в любой момент может произойти самое страшное. В этой ситуации невольно становишься фаталистом. Это то, о чем говорили мне советские фронтовики много лет назад, когда еще были живы. В условиях постоянной опасности о ней просто не хочется думать. Иначе жизнь превратится в ад.

Во все горькие наши времена спасение свитка Торы приравнивалось к спасению жизни. В Музее по изучению Катастрофы хранится немало таких свидетельских показаний, каждое из которых по-своему потрясает: и глубиной веры, и самоотверженностью.

Спорт в Союзе был гораздо больше, чем просто спорт. Подразумевалось, что победы отражают преимущества советского строя. Как поется в «Рассказе технолога Петухова» Юрия Визбора «А также в области балета мы впереди планеты всей!» А поражения считались постыдными и, по возможности, скрывались.

Юнг в свое время обратился к древней мифологии за помощью в объяснении «однообразности восприятий, зачастую отличающихся иррациональностью». В общности мифических образов и сюжетов он не увидел общего исторического источника. Не найдя другого объяснения, он заместил историчность мифов теорией архетипов.

С одной стороны, Холокост никогда не получил бы таких масштабов, если бы у нацистов не нашлись добровольные пособники из местного населения. Но с другой стороны, ни один еврей не смог бы уцелеть на оккупированной территории без помощи местных жителей. Извечная дилемма добра и зла, праведника и палача.

Когда Киров был в Тбилиси постпредом, он дал телеграмму в штаб одиннадцатой армии: «В реввоенсовет, Орджоникидзе. Сбежал провокатор Берия, арестуйте». И его посадили в бакинскую тюрьму. А потом Багиров его освободил. И тот и другой были провокаторами. Багиров же, на самом деле, служил в земской полиции, а когда советская власть пришла, перекрасился.

Судьба Антона Рубинштейна совмещает огромный успех его значимости в истории музыки и глубокую драму его национальной принадлежности. Композитор делится в одной из своих работ, — для русских я немец, для немцев русский, для христиан еврей, для евреев христианин, для вагнерианцев он классик, для классиков вагнерианец и так далее.

У христиан Мессия уже приходил, и это был Иисус Христос. Но так как обещанного мира, безгрешности нет и несправедливостей в мире не убыло, то они ожидают его «Второго пришествия», когда все обещанное, и обещанное кстати только евреям, сбудется.

Художники одиноки, как горные вершины, видимые издалека над серыми долинами, над плоской массой обывателей. А то, что они видят друг друга и в звездной темноте и под сияющим солнцем, только подчеркивает факт индивидуальной исключительности.