Воспоминания

«Для меня литература — параллель с конным делом, которое выбрала на всю жизнь, и навершие моих десятилетий в журналистике. Интересно, что многие темы, сюжеты, стихотворные строчки и строфы “набегают” на верховых проездках (в автомобиле — нет!); тут же записываю в телефон, а дома переношу на бумагу…»

«Виртуальная революция, интернет отодвинули книгу на второй план информационного ряда. Читатель уже привык к электронным источникам чтения, значит, и писателю волей-неволей придется жить в виртуальном пространстве. Теряется интерес к классике, уходит в прошлое образ писателя как Творца, духовного наставника, что было характерно для отечественной литературы…»

Одной из наиболее интересных особенностей научной школы Боголюбова являются, на наш взгляд, обстоятельства её рождения как неформального научного коллектива. Эти обстоятельства резко отличаются от тех, в которых обычно складываются научные школы.

будет произведение не только о двух художниках, но о том, как распутываются узлы - и приходит разгадка.

На волне любви к Клайберну, публика полюбила Наума Штаркмана, получившего 3-ю премию на конкурсе. Он был последним учеником Константина Николаевича Игумнова, умершего в 1948 году. Штаркман заканчивал консерваторию «от себя», а точнее, «втихую», занимался у Марии Израилевны Гринберг, уроженки Одессы, ученицы Рейнгбальд и Игумнова.

Если можно назвать Эдуарда Колмановского одним из корифеев советской песни, то в жанре театральной музыки он был несколько десятилетий просто композитором номер один.

Его книга называется «Синтаксис любви», поскольку он пишет об отношениях в паре. О том, почему одни браки оказываются прочными, а другие нет, почему одни браки оказываются гармоничными, а другие нет. И он совершенно верно говорит: дело не в том, чтобы брак был прочным и люди ни в коем случае не расходились — а дело в том, чтобы людям друг с другом было хорошо.

Больше всего на ББС поразила необы­чайно свободная, дружеская атмосфера. Даже лица этих молодых ученых другие. Конечно, и здесь есть свои трудности, неизбежные интриги, зависть. Как везде, во главе парторганизация и, наверняка, парочка стукачей-сексотов: не надо забывать, что до перестройки оставалось еще 20 лет.

Обременённый тюком с газетами, Эдик Лимонов, отныне автор самой крупной в Москве многотиражки, издаваемой большим тиражом и даже продающейся в газетных киосках, вышел из редакции на Бутырский вал. Это была первая его публикация. Самая первая. И самая неожиданная.

Разумеется, нельзя побывать в Неаполе и не зайти в расположенное в самом центре кафе «Гамбринус», главную кондитерскую города. Гамбринус известен человечеству как создатель пива или, строго говоря, как смертный, донесший до людей секрет пивоварения от бессмертных Озириса и Изиды.

История двух автографов

Со временем сформировались три типа выживших евреев. К первому принадлежали те, у кого были деньги. За деньги они снимали убежища у крестьян. Вторая группа состояла из молодых людей, раздобывших оружие и живших по словам Писания: «Мечом своим будешь жить». Третья группа выживала, как зайцы в поле, без денег и без оружия. Эту группу составляли как целые семьи, так и одинокие мужчины, женщины, дети, просто люди, неспособные держать в руках оружие.

Что до еврейской культуры, то при всём его желании постичь её вполне Абрамович не мог. Ведь он не знал ни идиша, ни полузапрещённого тогда иврита («языка национальной буржуазии»). Да, он посетил несколько ярких спектаклей московских еврейских театров: ивритского «Габима» и идишского Государственного еврейского камерного под руководством великого Соломона Михоэлса, но мог по достоинству оценить лишь ритм, пластику, жест, движение актёров с характерным гротеском, шаржем, иронией.

Это было очень мрачное время, антисемитизм шел сверху при интенсивной и жизнерадостной поддержке снизу. В газетах, очередях, городском транспорте и в нашей коммунальной квартире, вместившей к тому времени шесть очень разных семей, громко и бесцеремонно, ничуть не стесняясь, говорили о евреях-вредителях, отравителях, паразитах, расхитителях, безродных космополитах и т. д.