Воспоминания

Стихотворные мемуары

Война началась в воскресенье, и уже на следующий день папа и дядя Абрам были вызваны в военкомат и через несколько дней вместе с другими военнообязанными местечка отправлены на барже в Витебск. Мы остались без мужчин.

Проследить историю создания того или иного произведения, дружбу с Агноном, с художником Х. Гликсбергом, историю взаимоотношений, творческих и житейских, с его друзьями и просто современниками, осмыслить роль поэта в жизни его народа ― всё это темы, интересные необыкновенно, и все они увлекательны.

Не было у Сталина ни идеологии, ни цели иной, кроме достижения, сохранения и поддержания ничем неограниченной личной власти. Правда, этого можно было достичь куда меньшими репрессиями. Но ни он, ни Робеспьер не могли остановиться.

Жизнь наших дедов и прадедов продолжают помнящие и почитающие их потомки. Собиратели и хранители бесценных документов, фотографий, писем, записей, бережно передаваемых из поколения в поколение.

«Какие же у тебя сильные пальцы!» И все пытались издать пальцами подобный звук, но увы! Это так же невозможно без усиленных тренировок, как невозможно для меня издать подобные звуки пальцами ног, когда я пытаюсь изобразить «пике». Вы когда-нибудь слышали, какой звук издают пальцами ног балерины? В общем, человека восхищает то, чего он не может.

Сегодня можно с полной ответственностью сказать, что именно Русская православная церковь, при поддержке Орды, создала единое Русское государство.

Оценил я и благодушный настрой медведицы с двумя медвежатами: мы встретились и были в 5 (пяти) метрах друг от друга, у северной границы заповедника рядом с колючкой Сарова. Потом выяснилось, что она меня «не заломала» (именно и только так говорят про нападение медведя), поскольку за день до того уже наелась вкусной человечины…

Жилищная история сплошь и рядом драматична: в ней есть свои «взлеты» и «падения», острые коллизии, порой парадоксальные, внешне обусловленные и внутренне мотивированные переходы от одной ситуации к другой.

Только некий осадок всё-таки, горьковатый, — от вечеров, сходных с этим, с полубогемной, полупьяной, восторженной публикой, вроде ряженых, закружившейся в карнавальном, и впрямь повальном, не иначе, водовороте, — всё равно в душе оставался.

На примере С. Капицы, однако, бросалась в глаза и оборотная сторона «высокого родства»: оно требовало «соответствия». «Наследникам» нестерпимо и непереносимо хотелось выйти из-за заслоняющей их «высокой спины», а в случае СП, так и двух — отца и деда, знаменитого А. К. Крылова, и постараться обогнать их. А ведь был у СП и ещё один родственник, пусть и не кровный — крёстный отец И. Павлов.

«А вы где родились?» Моя жена спокойно говорит «Нью-Йорк» и её пропускают в самолёт, я тоже говорю «Нью-Йорк» и начинаю подниматься по ступеням трапа, но тут наш честный ребёнок громко заявляет: «А я родился в Сибири!» Мы оцепенели.

Алёнка улыбнулась. Сползла со стула, протянула к Вере ручки, чтобы обняться. Вера подхватила ее и закружила. Алёнкины длинные ноги взлетели, описывая круги, рискуя смести со стола вазу, угодить по торшеру, перевернуть стул.

Вампилов страстно хотел иметь собственный домик на Байкале. И как раз в те последние дни Саша подыскивал на побережье рядом с дачами друзей избушку, которую можно было бы купить для своей семьи. Он помнил, как горели глаза шестилетней дочки Лены на прибайкальском лужке, полном цветов, как преображалась в огородницу жена Ольга среди грядок на усадьбе у Жемчужниковых, как хорошо работалось ему на тихой даче Пакулова, откуда видны были Байкал и устье Ангары и где всегда хозяйничали солнце и прохлада

«Вся моя предыдущая служба — с нарядами по столовой, по кочегарке, по дивизиону — казалась детской забавой в сравнении с предстоящим испытанием. Я и раньше-то никогда не был в ночном лесу, а тут… Ладно бы просто так ехал, а то везут как барана на заклание. Мысленно я уже попрощался с жизнью: жил, жил восемнадцать лет, и на тебе — ломом по голове, и привезут домой в “цинке”, и памятник со звездой над могилкой поставят…»