Воспоминания

Лагерник Додин помогал другим зекам, преимущественно иностранцам, которые в лагерях были особенно беспомощны. Это стоило ему двух судимостей. Так он продолжил деятельность созданного его родителями в 1918 году общества "Спасение", своё участие в которой начал ещё в 1938 году.

Майкл участвовал в боях Войны за независимость до победы, в том числе в печально знаменитой попытке выбить Арабский Легион из монастыря Латрун. В израильской историографии не очень афишируют тот факт, что монастырь уже находился в руках еврейской армии, но в связи с нехваткой войск, в какой-то момент Бен-Гурион приказал перевести удерживавшие его силы в другое место. Это была роковая ошибка, которая привела к блокаде Иерусалима.

Песня Окуджавы об Арбате, который он называет своим отечеством, не стала моей. Кусок улицы, как раз напротив нашей поликлиники, превратился в центр антисемитских демонстраций. Здесь поэты читали стихи, зовущие Русь освободиться от евреев-извергов человечества, вывешивались стенды с поэмами, «разоблачающими» их засилье, другие машинописные тексты, столь же актуальные для Перестройки.

Жизнь в коммуналках – тяжелое социальное рабство, и те, кто прошел через это горнило, уже не боялся ни армии, ни пионерлагерей, ни просто лагерей: главные правила социалистического общежития он уже знал и свято соблюдал.

Мы были счастливы и чувствовали себя свободными людьми. Это чувство свободы начало развиваться, как росток, именно в Вене и становилось все более мощным с каждым шагом вперед. Личная свобода была воздухом, которым мы начали дышать здесь.

Воспоминания о выдающемся русском писателе советской эпохи Владимире Дмитриевиче Фоменко.

От редакции: Даже в наши дни выходят в свет книги, авторы которых – люди совести. Обидно, что тиражи таких книг невелики, что ареал их распространения, как правило, ограничивается европейской территорией России, а то и вовсе – одной столицей. Среди таких книг особое место занимает «Личное дело» Александра ­Михайлова. В январском номере «Литмеридиана» мы начинаем публикацию глав этой книги.

«...P.S. 1. Пессимист не стал ходить в столовую, так как сидел за одним столом с капитаном. Еду ему стали носить в палату. 2. На субботу и воскресенье больных отпускали домой. За пессемистом приехали на новом «Мерседесе»...»

«...Но вечером тридцать первого грязная посуда стала чистой. Ёлка поднялась во весь рост, держа широкими игольчатыми лапами гирлянды и шарики, подперев красной звездой потолок и мигая весёлыми разноцветными огоньками. Из кухни в зал потянулись тёплые ароматные дымы, и многочисленные блюда торжественно встали на праздничный стол, украшенный букетом роз и множеством маленьких свечей...»

«...Получив престижный диплом, новоиспечённый лейтенант, покоряющий окружающих приветливым нравом и обаятельной улыбкой, отправился осваивать необъятные просторы Дальневосточного региона. Офицерскую службу начал корреспондентом газеты «Пограничник на Тихом океане». Здесь состоялось его профессиональное становление, здесь он со временем стал редактором окружной газеты, здесь завоевал любовь и признание читателей. Именно в Приморье у него вышла первая книга «В стране Карацупы», которую высоко оценили пограничники. В 1999 году Василий Самотохин был признан лучшим журналистом России, освещающим военно-патриотическую тему...»

В настоящее время в Израиле нередко слышишь, что молодежь оторвана от своих национальных корней, а причиной отрыва является получаемое ею недостаточно религиозное воспитание. Эти взгляды опровергаются историей евреев Литвы, большинство которых в последние двадцать лет перед Катастрофой получили образование и были воспитаны в системе светских ивритских учебных заведений.

Лев Николаевич – сын выдающегося русского поэта Николая Гумилева, расстрелянного чекистами при подавлении эсеровского мятежа в Ярославле, и знаменитой, опальной в сталинскую эпоху, поэтессы Анны Ахматовой. Это был человек с редкой рыжеватой бородкой тюркского типа, худощавый, юркий, картавящий. Таких откровенных махровых антисемитов я мало встречал в своей жизни.

Будучи одним из крупнейших в России фабрикантов и купцом первой гильдии (с 1897 г.), он был еще и высококультурным человеком. Каждую осень он покупал в Большом театре ложу на весь сезон и получал ключ от ложи. Это давало ему возможность возить свою семью на все оперы и балеты, а также на гастроли приезжих знаменитостей.

Меир был потрясен не меньше, чем в тот раз, когда узнал само имя – Сугихара. Его отец стоял в очереди к японскому консулу, о котором сам он недавно понятия не имел, а теперь с трудом собирает о нем материалы и живые свидетельства?! Ради этого летал через океан! Но почему отец всю жизнь молчал? Нет ответа.

«...В 1965 году по общему решению коллектива преподавателей и сотрудников Дальневосточного высшего инженерного морского училища (ДВВИМУ) его имя было присвоено училищу, ныне МГУ. Ежегодно, 5 декабря, в университете проходит день памяти, посвящённый годовщине со дня рождения Г. И. Невельского с торжественным возложением цветов к памятнику Г. И. Невельского...»