Воспоминания

Эта подозрительность и недоверие, с которыми выросло подавляющее большинство людей его поколения, остались у него на протяжении всей его долгой шахматной карьеры. Известно, например, что, играя в 1951 году матч с Д.Бронштейном, Ботвинник после откладывания партии зачастую опасался сообщить своему секунданту записанный им секретный ход, так что секунданту приходилось работать над отложенной позицией по существу «в потемках».

Это был человек редкой доброты и обаяния, что привлекало к нему несчётное количество друзей, слушателей его лекций, читателей его книг – они становились его соратниками. Одним из них был талантливый учёный – физик и математик Валентин Турчин, у которого и проходили семинары, упомянутые А.Д. Сахаровым.

С теорией доминанты тесно связано представление Алексея Алексеевича об интегральном образе мира. По Ухтомскому, для каждого человека реальностью опыта обладают не отдельные ощущения, как это считалось раньше, а сложные интегральные образы, а всякий интегральный образ является продуктом прожитых доминант.

Ухтомский как раз был продолжателем Сеченова. Он принадлежал к школе Н.Е. Введенского, наиболее одаренного ученика Сеченова в Петербургском университете. Введенский унаследовал кафедру физиологии от Сеченова, Ухтомский – от Введенского: преемственная связь очевидна.

Программа первого концерта была составлена Андреем, как мы поняли значительно позже, мудро – в расчете на публику и исполнителей, впервые встречающихся с незнакомым пластом музыкальной культуры, о которой если кто и знал, то только понаслышке, из книг.

Театр на Таганке. 72-й год – два года готовили спектакль. Под кожей статуи Свободы – задорная антиамериканская агитка на американские стихи-поэму Евтушенко. Билеты в первый ряд не продавали – в первый ряд усадили полицейских с дубинками, и если кто на сцене распоясывается – дубинкой по голове и выкидывают в фойе, и зрителям дубинками помахивают, чтобы знали порядок. Блестящий спектакль. За нашу и вашу свободу. Аминь.

Сегодня, когда прилавки магазинов ломятся от разнообразных яств – были бы деньги – мало кто помнит те дни, когда хозяйки мгновенно расхватывали мясо в раскалённых очередях и на прилавках оставались только вонючие кости, которые Вайсберг даже псу своему не варил.

Помимо всех своих ренессансных качеств, Яков Виньковецкий обладал ещё одним талантом – умением дружить с самыми разными людьми, которых иначе свести было совершенно невозможно. В каких-то делах несомненный практик и прагматик, во многих других отношениях он был совершенным идеалистом и терпел пребольные удары «мордой об стол», – по энергичному выражению его Дины.

Верлибр самою сутью прост, Не с рифмой лёгкий флирт в беседке. Иль всё же прав суровый Фрост – Верлибр – род тенниса…без сетки?

Моя первая встреча с замечательным писателем и человеком Михаилом Петровичем Малиновским произошла в апреле 1998 года. Что-то, трудно пере- даваемое словами, было в этом человеке. Это «что- то», очевидно, определило все мои дальнейшие от- ношения с ним. От него исходил какой-то внешне невидимый, но ясно ощущаемый душой свет или, как принято говорить сейчас, – духовная сила.

мемуарный очерк

Согласно одной из легенд, во времена р. Мойшелэ в Звягеле существовало сообщество цадиков под названием «хаврайа». Каждую пятницу вечером после трапезы они сходились в бес-медреше для совместного исполнения «Шир а-Ширим». Кроме них, туда больше никого не пускали, и стоявшая снаружи толпа слушателей с благоговением внимала доносившиеся до неё волшебные звуки.

В том, что банк идёт нам навстречу, играют роль не только наши финансовые отчёты, но и Мишкин «внешний выгляд». Собираясь в банк, он всегда надевает пиджак. На израильтян это производит неизгладимое впечатление. Встречая Мишку на улице в таком виде, наши знакомые всегда спрашивают: «Лама ата бэхалифа? Ата олех лаасот?» - «Почему ты в пиджаке? Идёшь делать бизнес?». Короче, пиджак – это круто, а галстук – высший пилотаж.

Как рано взрослеют тот, кто приучен думать и искать ответы, перед кем открыт мир еврейских источников, заставляющий размышлять над комментариями к Торе, строкою Талмуда, текстом пророчеств, возвышенным духом псалмов. Он мыслит ассоциациями.