Воспоминания

Марк Лазаревич Галлай носил свою Звезду, когда надевал ее, очень естественно, как бы даже "не замечая" ее на своей груди. Эта награда ничего не добавила к его человеческим качествам, потому что была не "целью жизни", а результатом его непростой работы. А он как был, так и остался до последнего своего дня человеком, в присутствии которого людям хотелось быть лучше.

Есть версия, что знаменитое гагаринское «поехали!» вышло из любимого галлаевского анекдота: «Поехали! - сказал попугай, когда кошка потащила его из клетки за хвост».

Саша опубликовал этот текст потому, что из поведения Андрея в Париже сам сделал вывод об истинном лице своего "не слишком близкого" друга. А теперь Сарнов старается надеть на это лицо маску святости, потому что сверху дано общее указание переписать историю. В этом процессе участвуют многие – и бывшие начальники КГБ, и новоиспеченные их слуги, и подкупные лауреаты разных современных премий, и дожившие до наших дней бывшие ведущие критики.

Прежний пахан, державший десятилетиями в страхе и ужасе двухсотмиллионный лагерек социализма, помер. Новый пахан через три года после истерических конвульсий людских масс, затаптывающих друг друга насмерть по пути к гробу помершего пахана, в отличие от служек египетского фараона, добровольно отдающих свою жизнь Хозяину, открывал все мерзости, творимые усопшим, и тем самым выставлял всех этих вопленниц и истериков участниками шабаша, лишенными рассудка.

Хотя некоторые исследователи считают, что первые евреи появились в районе Неаполя после разрушения Первого Храма, большинство датирует это событие более поздним временем – первым веком до новой эры. Тоже солидная цифра – две тысячи лет тому назад.

...Такими внуками гордилась бы Феодосия Степановна, а город помнит своего детского врача-окулиста.

Боязливо подошли мужики к Потапычу – и глаза не открыл. По морде его похлопали, а он не реагирует. Тут и пришла им идея мести. Да такой, чтобы неповадно было ему больше сироп изводить. – Обреем его, – предложил самый старший годами пасечник Иван Сиреневый. – Сам себя не узнает! В двое ножниц взялись за дело. Третий помогает. Выстригли мех на груди, шее, брюхе и поверху на лапах. Смешной такой мишка стриженный оказался, можно сказать, только морда медвежья и осталась. Даже жалко мужикам зверя стало, опечалились над содеянным. Однако дело сделано, осталось ждать эффекта рукотворного...

Через некоторое время после знакомства с Румером Макс Борн написал Эйнштейну в Берлин: «Недавно здесь появился молодой русский с шестимерной теорией относительности... Копию этой работы я посылаю тебе и убедительно прошу прочесть и оценить ее. Молодого человека зовут Румером...

Вульфа было лучше слушать, чем читать. Его эссе теряют в сравнении с прочитанными перед телекамерой. Потому что перед микрофоном вступал в силу его артистизм. «Говорящая голова» Вульфа была самодостаточной и могла обходиться без видеоряда.

Эта подозрительность и недоверие, с которыми выросло подавляющее большинство людей его поколения, остались у него на протяжении всей его долгой шахматной карьеры. Известно, например, что, играя в 1951 году матч с Д.Бронштейном, Ботвинник после откладывания партии зачастую опасался сообщить своему секунданту записанный им секретный ход, так что секунданту приходилось работать над отложенной позицией по существу «в потемках».

Это был человек редкой доброты и обаяния, что привлекало к нему несчётное количество друзей, слушателей его лекций, читателей его книг – они становились его соратниками. Одним из них был талантливый учёный – физик и математик Валентин Турчин, у которого и проходили семинары, упомянутые А.Д. Сахаровым.

С теорией доминанты тесно связано представление Алексея Алексеевича об интегральном образе мира. По Ухтомскому, для каждого человека реальностью опыта обладают не отдельные ощущения, как это считалось раньше, а сложные интегральные образы, а всякий интегральный образ является продуктом прожитых доминант.

Ухтомский как раз был продолжателем Сеченова. Он принадлежал к школе Н.Е. Введенского, наиболее одаренного ученика Сеченова в Петербургском университете. Введенский унаследовал кафедру физиологии от Сеченова, Ухтомский – от Введенского: преемственная связь очевидна.

Программа первого концерта была составлена Андреем, как мы поняли значительно позже, мудро – в расчете на публику и исполнителей, впервые встречающихся с незнакомым пластом музыкальной культуры, о которой если кто и знал, то только понаслышке, из книг.

Театр на Таганке. 72-й год – два года готовили спектакль. Под кожей статуи Свободы – задорная антиамериканская агитка на американские стихи-поэму Евтушенко. Билеты в первый ряд не продавали – в первый ряд усадили полицейских с дубинками, и если кто на сцене распоясывается – дубинкой по голове и выкидывают в фойе, и зрителям дубинками помахивают, чтобы знали порядок. Блестящий спектакль. За нашу и вашу свободу. Аминь.