Воспоминания

Странное дело: ржавь, захватанность и грязноватость Нового света одновременно вносила и успокоение. Это не мираж, не морок, это – реально. Краски, более тёмные, но и более яркие, более агрессивные, побуждали к действию, горячили мышцы и жилы. Хотелось здесь жить!

В стране, где создание всего, что можно взять в руки, съесть, либо надеть на себя, считалось первопочетным делом, ежедневная игра в звуки была неуместным, нелепым занятием, почти бездельем. В шесть лет эта проблема не возникала, но спустя года два, когда мы уже были готовы переваривать небольшие порции идеологии, нам объясняли, что, так как мы ничегошеньки, никаких материальных ценностей не создаём, наша задача – развлекать «создателей» своей музыкой.

"Если песня живет столько лет, да еще остается любимой, значит, что-то такое в ней есть. Я думаю, что это связано не с музыкой, а скорее с этими словами, это мое глубокое убеждение. И более того, это еще связано с самим героем".

От одного перечня учившихся в этой гимназии дух захватывает – многие их них стали не только российскими, но и мировыми знаменитостями. Закончила с серебряной медалью эту школу в 1909 году легендарная Мать Мария (Кузьмина-Караваева), а тогда – Лиза Пиленко. Учились Дмитрий Шостакович и его сестра Мария, дочь Кустодиева Ирина, Елена Долгинцева – в будущем математик и писательница Грекова и многие, многие другие.

В предлагаемой вниманию читателей книге нет вымышленных персонажей или вымышленных сцен. Все персонажи названы подлинными именами, все их поступки, мысли, чувства, взаимоотношения строго задокументированы.

В изощрениях самоглоданья, Сквозь туфту поролоновых фраз Чую – зреет в глуши мирозданья Нервнопаралитический глаз.

На первой репетиции «Любовного напитка» Доницетти в финале 1-го Акта Паваротти вместо итальянских слов спел японское слово «Аригато» – что означает «спасибо». Это было забавно, хорошо укладывалось в текст и страшно нравилось публике.

Кира Сапгир – дама и литературная, и красивая, острая на язык и как-то не по-местному, не по-московски элегантная – прекрасно постриженная – стильная – никуда не денешься - инъязовка. К тому же на редкость, просто на удивление – независимая.

Французы, наследники Сент-Экзюпери, считают перевод Норы Галь "эталонным", требуют, чтобы в театре спектакли ставили только по этому переводу. А ведь были еще один-два перевода – таких, что мы могли не полюбить Маленького принца.

Мы влюбляемся в то, Что у нас под рукой, Хоть мечта о любимом Была не такой.

Высота берётся слёту. Не поможет ни на йоту, Если ночи напролёт До измоту и до поту Репетировать полёт.

Возле ног – пока поземка, Степь – глубокая, как чад, Пара травок одиноко Из-под снега чуть торчат.

Но это с чисто английской едой у туриста может возникнуть напряженка – а вот что касается чисто английского юмора, причем даже не столько юмора, сколько присущего англичанам сарказма и артистического умения высказаться по полной программе, при этом не особенно обидев собеседника – с этим проблем нет.

Луи-Фердинанд Селин вошел в большую литературу, как другие входят в свой дом. Зрелый человек, с огромным запасом наблюдений врача и художника, с суверенным безразличием к академизму, с исключительным чувством интонаций жизни и языка, Селин написал книгу, которая останется независимо то того, напишет ли он другие и будут ли они на высоте первой. «Путешествие вглубь ночи» — роман пессимизма, книга, продиктованная скорее ужасом перед жизнью и усталостью от нее, чем возмущением. Активное возмущение связано с надеждой. В книге Селина надежды нет.

Опыт комментария к биографии А. Я. Гурова (1872–1932), родоначальника амурской археологии