Воспоминания

Вступление главного редактора

Но здесь мне, только мне требовалось сделать шаг навстречу. А для первого шага часто требуется мужество. Может быть, его-то мне и не хватало все минувшие годы… Но я честно пробовала и, пробуя, неизменно натыкалась на собственное малодушие, страх, которые гнали меня прочь.

Нет, я ничуть не разлюбила Питер, но стала больше ценить Владивосток, как и положено коренной жительнице Приморья. Как будто перевернула калейдоскоп, и цветные стеклышки сложились в приятный глазу рисунок. То, каков город, зависит от того, каковы его жители. Хочется напомнить об этом тем, кто злословит по поводу любых изменений в жизни. Каждый день не может быть хорошим, но нужно уметь в каждом дне видеть что-то хорошее, потому что обругать гораздо проще, чем найти, за что похвалить.

(журнальный вариант)

Команда Курчатова между тем через год после пуска промышленного реактора на Урале решила и главную задачу: создала первую отечественную атомную бомбу. Ее испытание состоялось 29 августа 1949 г. на ядерном полигоне, расположенном в прииртышской степи, примерно в 170 км западнее города Семипалатинска Казахской ССР.

Перельман, с неизменной теплотой вспоминавший о Глазунове и его консерватории, был одним из тех немногих, кому удалось сохранить – самим собою, своим классом, своим учением – лучшие традиции глазуновского вуза. Сам дух той консерватории, её высочайшие стандарты и исключения из правил, её дисциплина и свобода, её академизм и независимость – всё это было живо, пока оставался в живых Натан Ефимович.

К 1983 году «Диалоги кармелиток» обошли все сцены мира (в Большом театре опера, конечно, идти тогда не могла по идеологическим причинам – показа Французской Революции в её истинном свете). Пожалуй, «Диалоги» производили на зрителей более депрессивное воздействие – на эшафот выходила каждая монахиня – зритель был «свидетелем» – казнь сопровождалась жутким звуком падающей гильотины...

Иная картина «империи» была в спектакле по недописанным рукописям прозы В. Высоцкого, преображенной режиссерским мышлением. Железные столбы потолков и громадный бак с мусором в центре – образ жизни низов, пытающихся и в буднях тюрьмы любить, растить детей, учить и хоронить друзей.

Когда-то "Интурист", соседствующий со знаменитым "Националем", представлял собой символ таинственной и недоступной западной жизни. Мерцающий хрусталь люстр, запах дорогих сигар и французских духов; ковры, бесшумные лифты, валютные бары, роскошно и небрежно одетые иностранцы с лицами, выражающими независимость от советской власти.

На данном этапе можно сделать предположение, что, находясь в состоянии крайнего отчаянья от невозможности пробиться сквозь «ватную стену», как он сам называл чиновничий аппарат, Высоцкий сдается и, как вспоминает Давид Карапетян, пишет «нужные» стихи — с Лениным и красными знаменами — в надежде, что хоть их-то, наконец, опубликуют.

Рукопись с таким динамитным содержанием была обречена при любом ходе событий лечь на ЦКовский стол. Представить то, что от Кожевникова в этом случае что-то зависело, значит не считаться с реалиями того времени. Когда, несколько ранее истории с романом, Кожевников поставил в номер журнала рассказ Гроссмана «Тиргарден» и довел его до набора, цензура выкинула рассказ из номера.