Воспоминания

К 100-летию со дня рождения профессора А. М. Дыхно

У Константина Георгиевича была замечательная и редкая, особенно в нашей среде, черта: он был участливым человеком, умевшим проявлять действенную заботу о людях.

Идея эмиграции из Союза теперь становилась всеобщей – все музыканты так или иначе «примеряли» её на себя. Многим она не подходила, как не по мерке сшитый костюм или платье, и они сразу становились какими-то другими. Те же, которым идея подходила, тоже становились другими – в их глазах появлялась несвойственная им ранее мечтательность.

О Галиче Окуджава говорил сдержанно. Признавая за ним большое поэтическое и исполнительское дарование, он явно не одобрял какие-то его поступки.

Хождение в гости, в кинематограф, встречи с российскими и итальянскими поклонниками, поездки на Капри и в Сорренто, атмосфера влюбленности, вольная студенческая жизнь (не надо было готовить нудных уроков) – все это кружило голову. Но были еще и занятия: лекции, анатомичка, посещение огромных палат для бедняков.

В отличие от «плохого» Гамельна (который слова не сдержал, обманул крысолова и был жестоко наказан!), всё же удостоенного пера Зимрока, Гейне, Браунинга и Цветаевой, Черновцы, «в воздухе которого жили сказки и легенды» (Ауслендер), а нынче город без покаяния, ещё долго не сможет найти своего певца и войти в поэзию

Великий Мастер жанра и воистину Музыкант Мира.

К 65-летю В.Н.Содомова

Человек не только волен жить собственной жизнью – он и умирать должен собственной смертью