Воспоминания

Капица был удивительный мастер. На террасе его дома в институтском парке стоял стол его работы. Под ножку стола можно было что-нибудь подложить. Естественно, стол начинал качаться, но вращением столешницы столу возвращалось устойчивое положение. Подкладывали обычно какой-нибудь том из курса теоретической физики Ландау и Лифшица. Тут сказывалось отношение Капицы к теоретикам.

Целью теории не является объяснить, как образовалась Солнечная система. Ни одна теория не может этого сделать, поскольку это событие уже находится в прошлом. На самом деле, проблема в том, чтобы показать, какие можно выбрать условия, при которых применение законов динамики могло бы привести к образованию Солнечной системы.

Еще в прошлом веке международный химический консорциум IUPA определил понятие и критерий обнаружения малого количества вещества в пробе. Так как регистрируемый сигнал имеет случайный характер, то критерий обнаружения основан на теории проверки статистических гипотез и сравнении регистрируемого сигнала с порогом.

Рихтеру, очевидно, не хотелось начинать концерт не с внушительных аккордов, а всего лишь с пяти нот, сыгранных деликатно одной правой рукой, ведь «пиано» — это не по-рихтериански. Он был вагнерианец, и когда мы жили в одном дворе, любил по ночам барабанить Вагнера. Рихтер с Дорлиак жили в консерваторском доме, а мы в композиторском.

Как-то друзья привезли в Малверн молодого начинающего композитора Бенджамина Бриттена, который был моложе Одена более, чем на шесть лет, и во всем, кроме музыки, был весьма не уверен в себе. Бриттен писал в дневнике, что Оден со своим «энергичным умом» создал у него «вопиющий комплекс неполноценности». Оден решил взять Бриттена под свое крыло и помочь ему расширить горизонт и знание мира и всячески побуждал его обратиться к другим жанрам искусства, прежде всего к литературе и особенно поэзии.

Меня вдруг прожег стыд. До этого я не воспринимал ситуацию как проявление жестокости, в моем понимании это была послеобеденная игра. Потом уже я догадался, что дети гораздо более жестоки, чем взрослые. У них отсутствует сострадание, поскольку они не способны почувствовать чужую боль и (мысленно) перенести ее на себя.

Академгородок был не просто раем, а «советским раем». Сталинско-бериевская «шарашка» и республика учёных сплавились в особую амальгаму. В шарашке тоже говорилось свободнее, чем на воле. Но для раннего Академгородка я бы ввёл специальный термин «шараблика». Конечно, «шарашка» в конечном счёте перевесила «республику» и победила. Но это произошло поздней весной 1968 года, а до этого было ещё три года райской жизни.

Георгий рассказывал, как он редактировал роман Дудинцева «Не хлебом единым», одно из самых смелых произведений того сезона, какие эпизоды приходилось отстаивать, дорабатывать вместе с автором, чтобы сделать их проходимыми. Увлекательная была работа. И, как бы удивляясь, почему так происходит, Владимов добавил, что в ящике его стола в редакции лежит без движения роман Пастернака «Доктор Живаго».

Помню множество наших с Ворошиловым встреч на московских просторах и разнообразные истории из шестидесятых, связанные с нашим дружеским и весьма бурным общением, подкреплённым, как правило, ещё и выпивкой — пивом ли, вином ли, — тем, что было в каждом конкретном случае нам доступно, из-за вечной нехватки средств.

Ну и собрались журналисты срочно ехать на родину героя, в чувашскую деревеньку Шоршелы. Чтобы осветить, значит, благостную картину его происхождения. А надо сказать, что Шоршелы свое название получили не случайно: по-чувашски это вроде как комбинация двух слов — болото и грязная вода. И, к ужасу всех ответственных за праздничное освещение этого выдающегося события, названию своему деревенька вполне соответствовала.

Советское кино мгновенно закончилось с развалом Союза, но оно сопровождало и украшало жизнь своего народа все 70 лет и остается великим культурным слоем, который обильно питает ностальгию не одного поколения.

Нарушением пунктуальности для русского человека является, прежде всего, опоздание, т. е. когда кто-то заставляет себя ждать, а также приход в неурочное время, т. е. создание неудобства другим людям. Для немцев нарушением является не только опоздание, но и приход раньше, чем следует, а также приход без приглашения. И это связано прежде всего с внутренней дисциплиной.

Все были в выданных на складе Министерства обороны цивильных, мышиной раскраски «москвошвеевских» костюмах, при галстуках и — почему-то — в шляпах «а-ля родное Политбюро». Всё бы ничего, только вот и женщины летели — так было дешевле, не надо было тратиться на настоящий «Аэрофлот». Роль туалета выполняло ведро, сиротливо приютившееся на виду у всех в уголочке кабины.

Популярность Горенштейна во Франции во второй половине восьмидесятых годов была настолько велика (писатель называл этот период «парижским»), что на традиционную ежегодную встречу в Елисейском дворце с деятелями искусств разных стран Горенштейн как представитель русских писателей дважды приглашался тогдашним президентом Франции Миттераном — в 1987 и в 1989 годах.

Асадова читают: в этом, как океан в капле воды, — наше время, а Маяковский, бронзовый в своём вели­чии, надёжно защищён как раз тем тем, что его никто не читает. Его теперь и нельзя прочесть — до такой степени он сделался чужд, до такой степени обнажились его слабые стороны. Самые честные попытки ни к чему не приводят.