Воспоминания

Именно тогда я осознал, что с моими глазами что-то происходит. Я смотрел на отца и видел совершенно новые линии и плоскости. При этом я мог глазами не только видеть, но и чувствовать. Я чувствовал, как мои глаза скользят по морщинам вокруг его глаз, повторяют очертания глубоких борозд у него на лбу.

Владимира Орлова фамилией наградил прадед, николаевский солдат, получивший после двадцати пяти лет службы «царю и отечеству» надел в Крыму. В придачу — родовое имя командира полка. Своё за годы военных тягот подзабыл. Или не знал, как его воспроизвести на кириллице. От отца поэту досталось отчество — Натанович, от матери — характерная горбинка на носу.

Мне всегда доставляло огромное удовольствие слушать Березовского. О чем бы он ни рассказывал, он это делал с таким воодушевлением, с таким огнем в глазах… Независимо, рассказывал ли он о своей поездке в Америку, о новом авторе из «Нового мира» или о том, как он получал жалобную книгу в овощном магазине… хотелось слушать его, открыв рот.

Болезнь начала подкашивать его на родине. По образованию он — инженер-электрик по автоматике и телемеханике. Принято было тогда учиться в технических вузах. А по склонности его тянуло к литературе, к журналистике. И не сразу его мечта исполнилась. Но исполнилась. Его приняли на работу в старейшую газету Украины — “КИЕВСКУЮ ПРАВДУ”, выходившую с марта 1917 года, когда она была еще “ГОЛОСОМ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТА”. Там он и прошел на практике школу журналиста.

Молва о подпольном университете распространялась, и число учащихся увеличивалось. Вскоре крошечная Беллина квартира уже не могла вместить слушателей. Стали искать и использовать другие помещения — иногда без разрешения: классные помещения начальных школ, пустые аудитории на университетском юридическом факультете, в химическом и гуманитарном корпусах…

Если гардеробщик радовался деду по-земному, как брату, то на банщиков наше появление производило примерно такое же впечатление, как явление Христа Савлу на пути в Дамаск. Жизнь их обретала смысл, и сонный покой сменялся лихорадочно-кипучей деятельностью.

Однажды ко мне прибежал главный технолог завода, который принялся ругать меня последними словами. От души наматерившись, он повел меня в цех, где по моей технологии запускали изготовление нового изделия. Посмотрев на изготовленные образцы изделия, я пришел в ужас: вместо ожидаемого изделия — кастрюли — с конвейера сходили кружки!

Четвертого апреля 1999 года папа вышел из дома, чтобы купить хлеба и сигарет. Он протянул лоточнице деньги и упал на лоток. Через полчаса к маме в дверь позвонил милиционер и спросил, проживает ли тут такой-то. Умер он мгновенно, а было ему почти 87 лет. И до последнего дня своей жизни он работал и получал от работы удовольствие. Знаете, такую смерть надо заслужить. Мне кажется — он заслужил.

Настоящий учёный не может писать, тщательно не изучив описываемого. Где же можно что-либо узнать о каком-то лейтенанте? Разумеется, в архиве Советской армии, в Подольске. Ха! Только у наивных людей могут быть такие представления. Дело в том, что полковник профессор Свердлов не имел свободного доступа в этот архив. Военная и государственная тайна. Но недаром профессор Свердлов был к тому же ещё полковником. А полковник знал, как обходят препятствия.

Слабой власти более удобен низкий образовательный ценз и пассивность граждан. Суженный кругозор, невысокая личная культура, отсутствие критичности восприятия создают предпосылки для легковерия и возможности внушить таким людям представления, порой спорные или откровенно неверные, но выгодные власти.

И затрещала парная семья, и отношения между супругами все больше сводятся к удовольствию от секса, а в старости— к страху одиночества, детям же в жизни места не остается вовсе. (Отсюда и многочисленные теории с приравниванием гомосексуальных связей к семье — а что, дети ведь теперь не главное!)

Откровенность автора «Будденброков» очень нравилась Курту, который всю жизнь гордился тем, что в молодости Томас Манн был ему близок. Посвящение Мартенсу новеллы «Тонио Крёгер» стало вершиной их отношений.

У меня не хватает фантазии, чтобы представить себе английскую вывеску на советском институте в Москве 1937 года и, тем более, в следующие довоенные года. Я бы, скорее, предположил, что вывеска появилась в первой половине 1945 года в связи с готовящимся торжественном, хоть и не круглом, юбилее Академии наук, на который приглашались иностранные делегации.

Шведская Академия наук в своем решении о присуждении Нобелевских премий за 2021 г. вообще никак не отреагировала на пандемию. На самом деле я, как и многие в научном мире, надеялся, что Нобелевская премия за 2021 г. будет присуждена Каталин Карико (Katalin Karikó) и Дрю Вайсману (Drew Weissman), чьи пионерские работы начала текущего века открыли путь к созданию вакцин, основанных на совершенно новом принципе.

Кстати, тот год поступления был “выгодным”. Потому что как раз в 1963 году шёл “переход с 10-летки на 11-летку” — одни школу ещё не кончили, другие уже закончили. Но зато моим друзьям-одногодкам — я ведь в школе дважды “перескакивал через класс” — потом пришлось гораздо хуже: им пришлось поступать, когда образовался “двойной набор абитуриентов”…