Воспоминания

Но поскольку Борис и Николай были умалишенными, их доля находилась под опекой дяди по матери Егора Егоровича Чеботаева, а после отставки Матвея было вверено в его управление. Остальное (в документах не детализируется) досталось сестрам, которых выдавал замуж, видимо, дядя Егор, в то время как брат Матвей находился на службе. Сам он женился 14 ноября 1822 г. на Александре Николаевне Спешневой.

«Милосердие» свершилось 23 июня 1942 года, когда смертную казнь заменили двадцатью годами лишения свободы. Донести это решение до начальников Саратовской тюрьмы чекисты (спроста ли?!) не спешили. А Вавилова пока морили голодом. Настал момент, когда советское милосердие оказалось недейственным. Было поздно! Вавилов умирал от истощения.

Известная общественная (и культурная, смысловая) событийность в Белоруссии августа-октября 2020 года — острое проявление диалогичного положения именно на границе — границе Европы или на иной культурно значимой границе высокого ранга с концентрацией всех названных выше (и иных) различий больших пространств, меж которыми пребывает Беларусь.

Председатель Совета академик Александров взял слово и сказал, что прикладная тема работы, с его точки зрения, не имеет перспективы. Что решение проблемы, которую буквально навязал нам его заместитель (на защите его не было!), не дело «Курчатовского института». Из его выступления стало понятно, что наверху, в дирекции, до сих пор идет война по этому вопросу.

Все мы — все до единого — от бесправных невольников, млеющих от милостей Путина, до рабов-вольноотпущенников империи зла, во-время и не во-время удравших в так и не понятый ими свободный мир — все мы обязаны правозащитнику Юрию Орлову— кто глотком, кто ветром, кто духом, кто воздухом, а кто и просто иллюзией свободы.

Зайти Сережа отказался, раскрыл рюкзак и протянул мне несколько бережно засушенных альпийских полевых цветов, сказав: «Я — позвоню». Я долго стояла, провожая взглядом увозивший его троллейбус. Он позвонил, пришел, как сейчас помню — в военном френче своего отца, и мы пошли гулять по Воробьевке. И с этого момента и до дня его трагической гибели на Памире в августе 1953 года, я была такой счастливой. Сережа меня любит!

Итак, Саша подошёл ко мне — знакомиться. Мы пожали друг другу руки. Разговорились. И вдруг показалось мне, что я давно, хорошо его знаю. Более того — доверяю ему. Принимаю его — таким вот, каков он, Величанский, есть, полностью, без всяких оговорок.

«И иногда вдруг случается счастливый момент, когда оказывается, что создан какой-то круг музыки — замкнулось! И получается сочинение»… А в стену снова стучали недовольные соседи: музыка Валерия Гаврилина им «мешала». Он опять (в который уж раз!) извинялся и уезжал в деревню — там, в избе, без соседей, писалось лучше…

Само собой, почти все в нашем институте, кроме незначительного меньшинства, были внутренне убеждены, что тот тип реального социализма, который мы в то время знали, неприемлем как экономически, так и политически. Но было еще далеко не ясно, как строить рыночную экономику — как капиталистическую или социальную, или, в конце концов, как социалистическую в понимании западно-европейских социал-демократов.

Важно четко и однозначно сказать: автором знаменитого стихотворения «Мой товарищ, в смертельной агонии…» является герой войны гвардии лейтенант Ион Лазаревич Деген. Все попытки говорить о другом авторе нужно приравнять к попыткам кражи интеллектуальной собственности. А тех, кто утверждает, что «вопрос до конца не закрыт», можно считать распространителями краденого и пособниками литературных мародеров.

Охраняли мы состав с пленными японцами, везли их на платформах. Злые они были, гады, как звери. На стоянке один наш подошел к платформе, так они его, б…, втащили наверх и разорвали.

Холокост советских евреев не закончился с окончанием ВМВ, а продолжался ещё до середины 50-х годов прошлого столетия. За эти годы встало к жизни новое поколение советских евреев, которое лишилось всех атрибутов и признаков еврейства — ни языка, ни религии, ни культуры. Только могилы родных и близких, погибших в годы немецкого холокоста.

Истина не есть нечто, что открывается в один момент. Так она дана Богу, не нам. Для иудаизма истина, — как она познается и усваивается человеком, — есть процесс развития. По этой причине большая часть Библии представляет собой нарратив, и многие ее книги посвящены истории. Пророки древнего Израиля были первыми, кто увидел смысл в истории, религиозную обязанность в памяти и само время как нарратив поиска человеком Бога.

С началом 6001 года от Сотворения Мира начинается седьмое тысячелетие. По мнению мудрецов, это тысячелетие будет отличаться от остальных примерно так же, как отличается суббота от прочих дней недели. Недаром при сотворении мира наше время только началось, а седьмой день Творения — Шаббат Бога — не закончился! Про него не сказано, как про остальные дни творения: «И был вечер и было утро, день один».

Меня давно интересовал феномен неприязни израильтян к президенту Обаме. На мои расспросы я всегда получала один и тот же ответ: «Обама антисемит и мусульманин. Он ненавидит Израиль». На все попытки доказательств того, что это не верно, мне отвечали примерно так: «Вы многого не знаете» или «Мы знаем лучше».