Воспоминания

С началом 6001 года от Сотворения Мира начинается седьмое тысячелетие. По мнению мудрецов, это тысячелетие будет отличаться от остальных примерно так же, как отличается суббота от прочих дней недели. Недаром при сотворении мира наше время только началось, а седьмой день Творения — Шаббат Бога — не закончился! Про него не сказано, как про остальные дни творения: «И был вечер и было утро, день один».

Меня давно интересовал феномен неприязни израильтян к президенту Обаме. На мои расспросы я всегда получала один и тот же ответ: «Обама антисемит и мусульманин. Он ненавидит Израиль». На все попытки доказательств того, что это не верно, мне отвечали примерно так: «Вы многого не знаете» или «Мы знаем лучше».

Я утверждаю, что кинематографический Эйхман девяти дней в Аргентине — есть искаженная реальность. Эти девять дней стали предметом кинематографической привлекательности благодаря рассказу, который сам по себе, возможно, фикция. Фикция, ставшая легко эксплуатируемой лазейкой в ​​истории Эйхмана. Хуже того, Фильм “Операция Финал” дарит Эйхману посмертную победу.

В стране с тысячелетней историей тридцать лет — ничтожная доля. Если перевести три тысячи лет в масштаб одного дня, османское правление над Палестиной займёт час и сорок минут, британское — восемь минут. И влияние этих «восьми минут» было глубоким и всесторонним. И противоречивым.

А о столовой вообще особый разговор и там всё было продумано, расфасовано по коробочкам, пакетикам, изящным одноразовым салатницам, чтобы руками ты не прикасался к пище. Я наблюдала за отдыхающими, и видела, как корона «корректирует» психологию людей: теперь они уже не несли тарелки, наполненные до отказа, чтобы потом, бóльшую половину того, что «жаждали» глаза, оставить на столах. Но главное, изменилась сама атмосфера — она стала более теплой и дружелюбной.

Теодор Герцль дал евреям Мечту. Хаим Вейцман дал сионистам Хартию. Владимир Жаботинский создал Легион. Давид Бен-Гурион, конечно, не мог состязаться ни с Герцлем, ни с Вейцманом, ни с Жаботинским. Но он взял Мечту, Хартию, и Легион и начал строить из них Аппарат… Дом за домом — так строились поселения. Посаженное дерево следовало за деревом, и так осваивалась земля.

Такое большое количество шахматной литературы объясняется тем, что мой подопечный Михаил был большой шахматист, мастер спорта. Но, к сожалению, все это в прошлом, а теперь он тоже играет в шахматы со мной, потому что шахматы — это по-прежнему его страсть и то, что держит его на каком-то уровне, не дает тонуть глубже. Болен-то он очень противной болезнью, которая называется деменция. Вот уж врагу не пожелаешь.

Моя задача — изучить историю общины, которой уже в Беларуси нет, но которая так много для нее сделала, и рассказать о ней. Рассказать, как евреи встретили большевистский переворот в 1917 г., как пережили гражданскую войну, какое участие приняли в социалистическом строительстве. Как они воевали и погибали во Вторую мировую и как советская власть с ними обошлась после войны.

Сионистская Комиссия попыталась найти доказательства заговора. Она отметила, что арабский молочник, пришедший в Меа Шеарим, потребовал плату немедленно, что было обычно не принято, объяснив, что больше не вернётся. Христианские лавочники пометили заранее свои лавки крестами, чтобы не подвергнуться по ошибке разграблению. И большие подозрения вызвал тот факт, что незадолго до праздника Наби Муса из Иерусалима были выведены войска.

Зачем она тогда — личность? Она может иметь смысл только будучи не «шелухой», а сущностью сверхценной и бессмертной. Только если она и в вечности сохраняет память о том, что было с нею в земном мире, и если в ней и там, за чертою, продолжают жить, и пылать, и быть столь же значимыми любовь к близким, гордость свершениями, обиды… И, конечно, желания… начиная с желания, чтобы у любимых, ещё живущих на земле, было всё-всё хорошо…

За эти годы столько вместе пережито! Праздников, печалей, уходов друзей, приездов, лекций, церковных служб, дней рождений. На studium generale Мюллера собиралось полгорода. И не только студентов, но и коллег, и неспециалистов. О его научной деятельности написаны сотни работ, а им самим тоже сотни — от летописца Нестора до сегодняшнего дня. Не уверена, что Л.Л. пламенно любил Россию, но русскую литературу — бесконечно.

Борис Камянов — не из мятущихся, легковесных натур. Можно быть уверенным в его лояльности раз и навсегда сделанному выбору. Не то чтобы, спускаясь в свою темную шахту, он вовсе не смотрит по сторонам. Но все, что находится там, в стороне, — и природа, и люди, и свойства окружающего бытия — лишь случайные станции по дороге к себе, интересующие поэта преимущественно в связи с ним самим, с его заветным «угольком».

Можно иметь любое политическое воззрение, но нельзя отрицать того, что «Ленин в Октябре» — шедевр. Да, здесь талантливо сошлись сценарий Каплера, режиссура Ромма, съемки Волчека, великолепная игра Щукина, который окрасил свою роль особым юмором и обаянием. Спустя два года вышло продолжение — «Ленин в 1918 году». Так Каплер и Ромм, повторяю, стали родоначальниками советской киноленинианы. А еще — лауреатами Сталинской премии…

В свои 88 Й. Дрор вовсе не собирается почивать на лаврах и ограничиваться лишь «пробиванием» достижений. Острый ум исследователя не дает ему покоя. Теперь он занялся актуальнейшей проблемой — пандемией COVID-19. По его предположению, коронавирусная инфекция каким-то образом связана с дефицитом некоторых витаминов в организме человека.

О том, что на авторство моего стихотворения претендует какой-то харьковский поэт, я впервые узнал из письма Ритика Заславского. Но харьковчанин добавил к двум строфам две свои, которые не очень стыковались с моими. Я подумал, что претендент просто цитирует понравившиеся ему строки. Как, скажем, Коржавин («Коня на скаку остановит…»). Мышиная возня продолжалась, но мне она была неинтересна.