Воспоминания

Мы просили Сергея никому эту печальную историю не рассказывать. Но куда там! Со всех сторон на нас посыпались сообщения, общих знакомых было хоть отбавляй. А книги-то у вас украл Довлатов! Бесполезно было отнекиваться, делать вид, спрашивать, откуда известие.

А потом вышла на сцену, и, как всегда, — гром оваций, море цветов… Особенно потрясло всех, когда она — на эстрадном концерте! — исполнила (начала без музыкального сопровождения, a cappella, пианист вступил позже) «Аве Марию» Шуберта. Ошеломленные люди поняли: Анна Герман может в с ё!

Про одну из публикаций Я.Е. сказал: «Нет, здесь я участвовал меньше». И поменял порядок авторов в заголовке. Это моя фамилия должна была стоять на первом месте! И за этим последовала фраза, которую я запомнил на всю жизнь: «Порядок авторов определяет не меру славы, а меру ответственности».

Самым активным, самым главным участником событий был Валтр Комарек, а не Вацлав Гавел и никто другой из диссидентов, протестантов или эмигрантов, ставших столь известными чуть позднее, в ходе развития революции или в послереволюционное время. Надо понять, что до ноябрьских событий они могли быть известны только в своей среде, широкие массы их просто не знали. И никогда бы за ними не пошли.

Воспоминания

Автобиографическое эссе

Эссе о необыкновенных вещах, произошедших на фоне разнообразных пейзажей

Моральная узость Ноя проявилась в том, что, будучи праведником сам, он не оказал влияния на своих современников. Он не общается с ними, не упрекает их, не призывает идти праведным путем. Он не молится за них, ставя под вопрос правосудие потопа, как поступит Авраам позже в отношении Содома. Еврейская традиция отнеслась к Ною недоброжелательно.

Великий, долгожданный документ — та самая Хартия, которой так долго и так тщетно добивался Теодор Герцль, была обнародована в виде письма, датированного 2-м ноября 1917 года, обращенного к лорду Уолтеру Ротшильду, виднейшему представителю британской еврейской общины. Значение этого письма переоценить невозможно — рождение еврейского государства теперь из тысячелетней мечты делало шаг в реальность.

Слава Богу, на этот раз Цион не пригласил мою жену в Париж, а то я не знаю, что бы я делал. Кстати, правильно говорят, что деньги к деньгам. То, что Цион не самый бедный человек, вы уже поняли, так вот родители жениха, кроме подарка невесте ( не знаю какого, но уверен, что хорошего) подарили государству Израиль микроавтобус — машину скорой помощи!

Право евреев на заселение Иудеи и Самарии следует представлять не только как вопрос «безопасности», не только как вопрос национально-исторической справедливости, но в первую очередь как вопрос религиозной свободы.

В строго научной монографии Лизы Лефф о Зосе Шайковском явно ощутим привкус детектива: в ней действует полиция, устраивающая засаду, обыск, попытки ареста, бегство из-под стражи. Но все это оправдано особенностями исследуемого материала. Своеобразным характером и превратностями жизненного пути главного героя книги.

Конечно, «совцензор» во мне сидел крепко, и про «интердевочку» я не написал и девять десятых того, что знаю. И вообще, это, с моей сегодняшней точки зрения, — штука слабая. Другое дело, что была она — п е р в о й. Кстати, это — не проза, а сценарий. Для того, чтобы вышла книга, не переписал ни одного слова…

Евреи, вышедшие из Египта, не воспылали любовью к Земле Обетованной, и были за это наказаны 40-летним скитанием по пустыне, чтобы ни один, достигший 20-летнего возраста к моменту отречения всего народа от цели исхода (за исключением Иегошуа бен Нуна и Калева бен Йфуне), не дожил до входа в землю, текущую молоком и мёдом. Ион Деген прожил в Израиле почти 40 лет, и в течение этого времени выражал свою любовь к стране всеми возможными способами, в т. ч. в стихах.

Мне доводилось наблюдать (а, иногда, становиться их невольным участником) потрясающие эпизоды, когда на мосту через Омку красивая девушка подходит к военному и просит его пойти с собой, обещая ему за это бутылку водки (единственный товар из продовольственного списка, который с полок не исчезал никогда).