Ужасы

Глава пятая В КОТОРОЙ, УЖ НАВЕРНОЕ, РЕЧЬ ПОЙДЕТ ИМЕННО О БЕЗГОЛОВОМ ПРИЗРАКЕ ИЛИ О ЧЕМ-ТО ПОХОЖЕМ, А РАВНО О ПРОКЛЯТИИ ТРОЙНОЙ СМЕРТИ

...Я всегда знал, что в душах кладбищенских сторожей таятся неизведанные глубины. Прошу вас, Константин Петрович, не тяните, рассказывайте, – заявил историк, поудобнее усаживаясь на скамье и в то же время наполняя быстро пустеющий стакан собеседника.

– Ох, не переоценивай успехи цивилизации! Мы и теперь при закладке нового дома кладём пятаки под четыре угла. Какой в этом смысл? Опять же – атавизмы строительной жертвы. Про наши заводы и подавно молва ходит, что они на костях строены. ..

Обречено махнув рукой, он сел в машину и, развернув ее, помчался прочь. Кинув вслед равнодушный взгляд, я взяла сумку поудобнее и побрела домой, думая о том, что об этой истории никогда и никому не расскажу. Как и сотни других, изнасилованных.

...мы вместе кинулись к Дуньке. Пристав разрезал её путы, перевернул на спину и приложил ухо к груди: жива! Вдвоём мы подхватили бесчувственную девку под руки и, уворачиваясь от продолжавшегося камнепада, поволокли к выходу из подземелья. Бросив взгляд назад, я заметил торчащую из-под каменной глыбы руку чудовища – она была шестипалой…

...Тогда он проследил направление его взгляда и… тоже раскрыл рот! Прямо перед ними, буквально в десяти шагах, молча и недвижимо стояло совершенно фантастическое существо – реликтовый гоминид, неандерталец!

Нет ничего труднее, чем не обманывать самого себя. Однако не внушение и не сладкая ложь страдальцу должны были стать инструментами задуманной Шломо сущности, но реальный поворот событий вспять.

Но вот Андрюша спокойно поднял отрезанное ухо и бросил его в умывальник. Потом остановил стонущего Юрия Юрьевича и усадил назад в кресло.

- Ну, по историческим меркам государство чжурчжэней оказалось не очень долговечным, – утешил его Костромиров. – Может, поэтому и не слышал. Золотая Империя просуществовала чуть более века, а в 1234 году ее разгромил сын Чингисхана – Угедей. Так вот, орочи, а также другие тунгусо-маньчжурские племена, вроде эвенков, нанайцев, ульчей, удэгейцев, считают себя потомками этих самых знаменитых чжурчжэней.

(Судовой журнал «Паруса». Запись 24) …Горят морозным немым огнём теплины-костры сугробов. Январь сочный, идешь, как в белоцветном раю: светит, охватывает душу, поёт, что кроме неё, лучше её — и нет; острую, как алмаз, бросил он под ноги с наезженной между колеями блескучей горбовиной дорогу — к ней, к ней на свидание! Пальто — нараспашку, в крови — стаканчик «московской»… Но это было в семнадцать лет: давным-давно. Теперь же идешь спокойно: за чистой водой, на родник. А дорога — та же, продолжающая длинную улицу вдоль Волги. Только в другую сторону.

Помер-то он, понятно, не от их укусов - сердце не выдержало, это и результаты вскрытия подтвердили. Но вот что странно, вот какой вопрос не дает мне до сих пор покоя: кто мог в денно и нощно охраняемом доме учинить с дедом Асланом такую развеселую шутку? Не сам же он, в самом деле, решил принять джакузи с жуками?

Прежде всего ты должен ясно осознать, что время индивидуальной работы с душами отдельных людей прошло. Ты знаешь, что, в своём абсолютно подавляющем большинстве, они — полудухи-полуживотные, и мы и наш Враг работаем с разными частями этих двуединых существ.

Мне нужны от вас не сказки, а былички, бывальщины. Сказки это про то, что никогда не было, ну: «В некотором царстве, в некотором государстве…», а меня интересуют истории, которые на самом деле случились — или с вами или со знакомыми вашими, односельчанами там, или с кем-то из родственников, понимаете? Но только истории необычные — волшебные. Про колдовство, приворот, про домовых да леших, про покойников…

Император Константин II, моложавый, спортивного вида сорокадевятилетний мужчина, неспешно раздавил папироску в малахитовой пепельнице работы Фаберже и, кивнув на шахматную доску работы того же мастера, с легкой улыбкой произнёс...

...Батю твоего я от одного западного немца прижила, во время Всемирного фестиваля молодежи в 57 году. Потому и Германом назвала. А ты, значит, сын его? Вроде, сходится все… Что ж, угадал ты, внучек, знаю я тайну великую «вечного живота». Самой-то мне она ни к чему – пожила довольно, пора и честь знать. Да и умаялась за четыреста годков, покоя хочу. Вечного.